— Тоже мне барин нашелся! — фыркаю на него. — Это не выход. Соседка позвонит родителям, они сразу нагрянут.

— Вот видишь. Решено! Сегодня разбираемся с насущными делами, а завтра едем искать новую квартиру.

— Но цены…

— Уля, твой жених, — мажор показывает на себя пальцем, — человек состоятельный, может такое себе позволить.

Он неожиданно наклоняется и целует меня в губы.

— Спятил? — отскакиваю я, закрывая ладонями рот.

— Мы просто столкнулись губами, как в ДТП, — пожимает плечами наглец и улыбается в тридцать два зуба.

— Мой рот для тебя — телеграфный столб, что ли?

Я смотрю на него круглыми глазами и не знаю, как реагировать на ту чушь, которую он мне предлагает, и на этот внезапный поцелуй. Нервно оглядываюсь: чувствую себя студенткой, тискающейся с парнем в кустах. Но никто не смотрит на нас. Дети играют на площадке, мамочки или няни, кто их теперь разберет, мирно беседуют на скамейках.

— Нет, нет и еще раз нет! — категорично качаю головой, которая и без идиотских идей пухнет и раздувается, как сахарная вата.

— Ну, ты все же подумай, — не сдается он. — Что говорят мастера?

Макар переводит опасный разговор в нейтральную плоскость, и я немного расслабляюсь.

— Они советуют какое-то время в этой квартире не жить, слишком сильный запах гари. Еще долго не выветрится. А ремонт сделают быстро, за недельку.

— Пусть мне смету пришлют.

Я столбенею от такой наглости. Кажется, мажор слетел с катушек, меры не знает.

— Предлагаешь мне заниматься твоей квартирой?

— А что? Ты будущая хозяйка, делай так, как тебе удобно.

Кручу пальцем у виска, хочется держаться от больного на всю голову мажора подальше, да судьба мешает.

— Поехали, — вздыхаю от безысходности.

Следующая остановка — мой полицейский участок. Мотор глохнет, Макар открывает дверь джипа, но я хватаю его за рукав куртки.

— Ты чего? — удивляется он.

— Давай придумаем легенду, — ловлю его насмешливый взгляд и вспыхиваю: — Только не скоропалительная свадьба! Посмей заикнуться!

— Ладно, не бойся, — улыбается он губами, но светлые глаза не смеются, наоборот, я вижу в зрачках грустинку.

Да мне и самой невесело. Жизнь повернулась задом, и как ей угодить, поди разберись.

Я вхожу в участок уверенно, словно с опозданием, но пришла на работу.

— Улька, где тебя черти носят? — тут же набрасываются на меня коллеги. — Зашиваемся.

И правда, отделение полно народу. Тут и задержанные нарушители, и их родственники, и даже адвокаты. Один сидит, вальяжно развалившись у окна и смотрит скучающе на суету перед ним.

Толкаю в бок Макара.

— Видишь?

— Ага, — он сразу направляется к мужчине в строгом костюме. — Леонид Михайлович, вы нас ждете?

— Конечно вас, Макар Павлович.

Я вспыхиваю от радости и вглядываюсь в лицо адвоката: наш это ангел или нет?

— Ульяна, помоги! — зовет меня Мишка.

Я бросаюсь к напарнику, который держит пьяного нарушителя, сажусь за стол и погружаюсь в работу. Краем глаза нет-нет, да поглядываю на Макара. Он сидит рядом с адвокатом и о чем-то спорит. Так и подмывает присоединиться к этой парочке, но мужественно не двигаюсь с места.

— Бонжур, милашка! — голос Михаила раздается над головой, и я вздрагиваю, роняя ручку.

— Чего кричишь? — довольно улыбается он и хлопает меня по плечу.

Сегодня он одет с иголочки в деловой костюм, гладко выбрит и вообще не похож на привычного громилу в кожанке и джинсах.

— Что с тобой? По какому случаю прикид?

— Уже забыла?

«Вот незадача! — злюсь на себя. — Чуть не прокололась!»

— Нет, что ты! Просто еще рано, сеанс же вечером, а ты при всем параде.

— Если хочешь, я так каждый день ходить буду.

— Мишка, — окликает его секретарь начальника. — Живо на выезд!

Друг исчезает, а я чувствую облегчение: не смогу при нем написать заявление.

Формальности с отпуском решаю быстро. И, хотя начальник строит недовольную мину, волшебные слова об отстроченном иске спасают меня от разноса.

— Ладно, Седых! Две недели, не больше! Нашла время для отпуска!

— А когда у нас есть время, Егор Васильевич? Всегда народу не хватает.

— Ты же вроде бы не собиралась в отпуск. Что за спешка?

— Замуж выхожу, — шепотом отвечаю ему, сама поражаясь своей смелости.

— За кого, Седых? — начальник поднимает на меня тяжелый взгляд. — За Мишку? Я еще с вами разберусь! Под носом шуры-муры развели!

— Нет, не за Мишку. Есть другой кандидат.

— Ну, ты, Седых даешь!

Ручка с размаху летит на стол, отскакивает и падает на пол, я поднимаю ее и пячусь к двери, пока следующая в глаз не прилетела.

— Я и сама не знаю, что со мной творится, Егор Васильевич. Не знаю.

Выскакиваю в приемную, задыхаясь от безумного желания сию же минуту увидеть мажора. Выбегаю в коридор, оттуда в отдел, быстрый взгляд на диван — пусто…

Паника…

Какое страшное слово! Она пронзает меня насквозь, парализует на миг, буквально лишает почвы под ногами. Чувствую, что теряю равновесие и падаю, еле удерживаюсь на ногах, а потом начинаю метаться: бегу к одному столу, к другому, заглядываю в туалет, а когда нигде не нахожу мажора, обращаюсь ко всему отделению:

— Где человек?

— Какой? — оглядываются коллеги.

Нарушители тоже с любопытством смотрят на меня и смеются.

— Он только что сидел на этом диване.

— Никого не видели.

— Как не видели? Да чем вы тут занимаетесь? — уже кричу, не выбирая слов. — Бандит с улицы зайдет, утащит кулер с водой, вы даже не заметите!

Из-за стола выскакивает сосед Лешка, хватает меня за плечи и трясет.

— Улька, ты спятила? Приди в себя! Зачем бандиту наш кулер?

— Ну…

Смотрю на него, вытаращив глаза, а в груди все ворочается, скрипит, словно душа уже готова вырваться на свободу в поисках тела Макара. Бью соседа по рукам и несусь к выходу.

— Шальная девка! — слышу вслед, но не останавливаюсь.

Лихорадочно обшариваю улицу взглядом — мажора нет. Бегу на стоянку машин, осматриваю каждую — нет.

«Все! Бросил меня! Сбежал, — мечутся в голове мысли. — Сейчас переметнусь в чужое тело и останусь там