складом ума быстро надоела ему, и в 1824 году он выдал ее замуж за одного из своих французских приближенных, Шарля Лафоли, разумеется, снабдив бывшую фаворитку хорошим приданым. Он и далее финансировал воспитание Каролины и обеспечил ей приданое, выдав в 17 лет за полковника Зебулон-Хауэлла-Бентона, двоюродного брата писателя Фенимора Купера. Брак был неудачный, из семерых детей выжила только дочь Жозефина.

Когда на троне Франции воцарился Наполеон III, Каролина Бентон подхватила дочку и объявилась в Париже, где припала к стопам императора со слезной мольбой о помощи. Молодая женщина была как две капли воды похожа на отца, в результате чего получила пенсию, а дочь была принята в штат фрейлин императрицы Евгении. К сожалению, когда Вторая империя рухнула, дамам пришлось вернуться в Штаты, где их следы затерялись.

Жозеф отделался от Аннетт вовсе не для обращения к добродетельному образу жизни, а чтобы предаться новому увлечению в лице очаровательной француженки Эмили Эмар. Она была моложе его на 27 лет и состояла в браке с бывшим гусарским офицером Феликсом Лакостом. Он приходился племянником генералу Лакосту, некогда служившему под началом Жозефа в Испании, что послужило основанием для сближения этой семейной пары с бывшим королем.

Эмили родилась в 1798 году в семье парижского оценщика – чрезвычайно прибыльное занятие в те времена, – и получила то отличное образование, которое могло быть доступно барышне из состоятельной буржуазной семьи. В 1819 году она вышла замуж за Феликса Лакоста, с которым вела вполне светскую жизнь, не чураясь литературных кругов, в которых тогда вращались, помимо прочих, знаменитый журналист и политик Эмиль де Жирарден, поэт Беранже и подающий большие надежды молодой писатель Проспер Мериме. Можно сказать, что Эмили могла претендовать на роль музы многообещающих талантов зарождающегося романтического течения.

Но Феликс, не видя для себы перспективы в военной службе, решил сменить блестящий мундир гусара на неброский сюртук делового человека и стал компаньоном в торговой компании «Годар и Жакмон», по делам которой был вынужден отправиться на остров Сан-Доминго. Впервые он встретился с Жозефом именно по делам, затем в июле 1824 года представил ему свою жену. Тот ловко воспользовался присутствием в Пойнт-Бризе своей дочери Шарлотты и предложил Эмили стать ее компаньонкой (молодые женщины были ровесницами). Можно представить себе, что ему не потребовалось много времени, чтобы завоевать благосклонность привыкшей получать знаки внимания парижанки: 22 марта 1825 года она разрешилась от бремени мальчиком, которого окрестили Феликс-Жозеф в честь отцов, родного и крестного.

Феликс открыл в Нью-Йорке свое бюро, супруги прожили в этом городе пару лет перед возвращением на родину, поддерживая весьма тесные отношения с Жозефом. Обретя вновь радости парижской жизни, Эмили по давней привычке зачастила в литературные салоны и стала любовницей Проспера Мериме. Слухи об этом дошли до мужа, который в гневе вызвал писателя на дуэль, но дело обошлось легким ранением, от которого писатель быстро оправился. После этого нашумевшего скандала супруги перешли на раздельное проживание. Эмили поддерживала оживленную переписку с Жозефом, поверяя ему все свои горести и радости, а также сообщая новости о сыне:

«Его личико очаровательно. Он похож на вас. Характер у него схож с вашим».

После того, как ее роман с Мериме завершился, она вступила в связь с родственником Феликса Лакоста, Луи-Эдмондом Антуаном, от которого родила сына Луи-Эдмонда Дюранти (1833–1880), будущего писателя и критика-искусствоведа, более известного как друга живописца-импрессиониста Эдгара Дега. Жозеф в своем завещании отказал Эмили 10 тысяч долларов, что позволило ей безбедно прожить до конца своей жизни в 1879 году. Император Наполеон III, посвященный в тайну происхождения ее сына Феликса-Жозефа, пристроил его на теплое чиновничье местечко в городке Тионвилле.

Что же касается Шарлотты-Наполеоны Бонапарт, в компаньонках которой некоторое время состояла Эмили, судьба этой женщины, сложилась трагично. В 1827 году она вышла замуж за своего двоюродного брата, Наполеона-Луи Бонапарта, сына короля голландского Луи и Гортензии де Богарне. Но Наполеон-Луи, проживавший в Риме, вступил в тайное общество карбонариев, целью которого была борьба за изгнание из страны австрияков, пришедших на помощь папе римскому, ликвидацию монархии и создание единой итальянской республики по образцу французской. Он погиб то ли от пули австрияков, то ли, по официальной версии, поскольку клан Бонапартов старался избежать компрометации, пал жертвой эпидемии кори, свирепствовавшей тогда в Италии. В результате, Шарлотта осталась вдовой.

Она поселилась во Флоренции во дворце Серристори, где у нее был блестящий салон, который посещали все более или менее известные писатели и художники, буквально наводнившие Италию, начитавшись работ Стендаля. В нее влюбился чрезвычайно талантливый швейцарский художник Луи-Леопольд Робер (1794–1835), но был отвергнут и с горя покончил жизнь самоубийством. Шарлотта же завела роман с графом Потоцким, человеком, чрезвычайно несчастным в своей семейной жизни, и вскоре оказалась беременна. Чтобы скрыть рождение незаконного ребенка, она в марте 1838 года отправилась в Геную, но роды начались по дороге. Местный лекарь не смог оказать ей качественную помощь, и бывшая испанская инфанта скончалась в жалкой итальянской деревушке. Жена и дочери Жозефа Бонапарта навеки упокоились во Флоренции, в церкви Святого Креста. Сам глава семьи скончался в 1844 году в том же городе, но его останки были перенесены в Париж, в усыпальницу дома Инвалидов.

Люсьен, непокорный брат

В противоположность Жозефу, Люсьен Бонапарт, хотя и не отказывался от восторгов любви, но проявил редкую преданность своим законным женам. Он с детства страдал сильной близорукостью, которая навсегда сделала для него невозможной службу в армии. Ему пришлось учиться в духовной семинарии, но революция освободила его от вступления на стезю духовной карьеры, к которой он не чувствовал никакой склонности. Будучи прекрасным оратором, Люсьен стал председателем Совета пятисот и, как известно, сыграл решающую роль в успешном исходе переворота 18 брюмера, сделавшего Наполеона Первым консулом. Но Люсьен почти всю свою жизнь проявлял непокорность по отношению к старшему брату, не желая подчиняться ни его советам, ни его требованиям.

В 1794 году он женился на сестре содержателя гостиницы Кристине Бойер, прелестном создании, но, по слухам, даже неграмотным. Девушка была бесприданницей, и Люсьен, предвидя возражения своей семьи, поступил очень просто: он подделал свое свидетельство о рождении, прибавив себе три года, что давало ему право вступать в брак без разрешения матери, и поставил родню перед свершившимся фактом. Этот прием настолько ему понравился, что в следующий раз, когда ему было необходимо обеспечить себе возрастной ценз для избрания в Совет пятисот, он без малейшего смущения прибавил себе сразу целых