— Вообще-то нет. Я лишь надеялся, что вы мне скажете, что это не Кари Лисе Ветре.

Ветре была заместителем лидера Христианской народной партии и занимала пост министра здравоохранения, а сейчас еще исполняла обязанности министра финансов. Сулли хорошо помнил ее со времен бойни в Сульру, где убили ее дочь, и Ветре пришлось брать опеку над своим внуком.

— Сколько уже маленькому Ветре? Лет пять-шесть?

Андерсен пожал плечами.

— Кажется, он пошел в школу.

— А премьер не хочет, чтобы Ветре стала министром финансов?

Андерсен поднял шпажку с выбранным гребешком и помахал им, словно указательным пальцем.

— Премьер-министр решает, кто будет в правительстве. Тут никаких сомнений нет. Но если захочет переиначить волю ХНР, поднимется страшный шум. Ветре, бесспорно, хороший политик, но она живет в том же мире, в каком и некоторые ваши журналисты. В Диснейленде.

— Ну, — хмыкнул Сулли. — Когда правящего миром зовут Дональд, может это и не так глупо. Мои люди, по крайней мере, достаточно уверены, что это будет Ветре. Остальные лидеры партии — овцы.

Андерсен одним движением отправил гребешок в рот.

— Овцы — это хорошо, — задумчиво протянул он. — Они знают, что надо следовать за пастухом.

— А еще их часто едят волки, — заметил Сулли.

— Кстати о волках. — Андерсен отодвинул стул и поднялся. — Как вы планируете освещать прибытие в страну новейшего истребителя F-35? Это же крупнейшее событие в обороне с войны.

— И уж точно самое дорогое, — сухо ответил Сулли. — Видимо, отправим одного из наших диснеевских репортеров.

— Хорошо, — сказал Андерсен, залпом выпил вино и надел пиджак. — Служба зовет. Кстати, должен передать вам глубочайшие соболезнования от премьер-министра в связи с трагедией, случившейся с вашей журналисткой, Штольц. Она была профессионалом. Очень грустно, когда человек погибает в таком возрасте.

— Да. Это чертовски грустно.

Карл Сулли все утро мечтал о шоколадном фондане, но когда к его столику подошел одетый в черное официант, то помедлил. Сладкого больше не хотелось, и он заказал двойной эспрессо и стал рассматривать все вокруг себя. Стену, переходящую из темного цвета в светлый, восточные иероглифы, бамбуковые лампы и сотрудников — красивых молодых людей с восточноазиатской внешностью. Интересно, они все из Китая, или рассчитывают на то, что норвежцы не в состоянии отличить тайца или вьетнамца от китайца?

Размышления рассеяли внимание редактора, и он вздрогнул, увидев стоявшего перед ним мужчину. Тот был высокий и худой, с грустными глазами за стальной оправой очков, с сединой в висках.

— Старший офицер, — сказал Сулли, подперев подбородок кончиками пальцев. — Ищете бесплатный ланч?

Фредрик Бейер жестом показал, что хочет сесть, и Сулли кивнул.

— На ТВ2 сказали, что я найду вас тут, — ответил Бейер. — Мы с вами не общались с бойни в Сульру.

— Не было необходимости.

— Увы, теперь наши пути снова пересеклись. Я бы хотел задать вам несколько вопросов о Бенедикте Штольц.

С их последней встречи офицер заметно постарел. Да и сам Сулли тоже, время не остановить, но Бейер словно покрылся ржавчиной, круги под глазами выдавали недосып. К столику вернулся официант с чашкой кофе, и полицейский попросил стакан воды.

— Вы ведь знаете, что мы нашли ее подо льдом в озере? — спросил он.

Сулли смотрел, как кубик коричневого сахара медленно растворялся в кофе.

— Думаете, ее убили?

Бейер глубоко вздохнул.

— Как вы, конечно же, знаете, она охотилась за информацией по делу о норвежском оружии, обнаруженном в лагере террористов в Афганистане. В ходе расследования мы выяснили, что, возможно, она копнула еще глубже.

Шея стала горячей. Карл Сулли ненавидел это в себе — он всегда краснел при раздражении. Люди считывали его эмоции, словно с термометра. Бенедикте все еще лежала в холодильнике у патологоанатома. Довольно гадко со стороны полиции использовать ее смерть как рычаг давления, чтобы разузнать, чем занимался ТВ2. Сулли лишь пожал плечами.

— Я сейчас скажу вам кое-что, но это не должно оказаться в новостях. Ладно? — сказал Бейер.

Сулли оголил зубы в молчаливом согласии.

Фредрик Бейер рассказал о своей встрече с Бенедикте в замке Акерсхюс за день до ее исчезновения. Она сказала, что интересуется Хенри Фальком и сообщила об отчете, над которым работала.

— Но она упомянула и другой проект. Дело касается сотрудничества Норвегии и США в сфере обороны. Это о чем-то вам говорит? У вас есть записи Бенедикте? Документы или аудио, которые прольют свет на это дело?

— Знаете, что. — Щеки Сулли заполыхали огнем. — Я не собираюсь рассказывать вам, какой материал у нас есть, а какого нет. Или сообщать, над какими проектами мы работаем. Вам следовало бы это знать.

Бейер как будто вдруг проснулся. Заржавелость исчезла.

— Речь идет об убийстве, — раздраженно сказал он. — У нас есть причины полагать, что подозреваемый в убийстве Фалька выдал себя за источник Штольц. И его целью было заманить вашу журналистку в Маридалсваннет.

— Но вы же не знаете наверняка, что Бенедикте убили? — прошипел Сулли в ответ. Гости за соседним столиком повернули головы в их сторону. Бейер помедлил секунду.

— Предварительный отчет о вскрытии показывает, что она утонула. Но еще у нее рана на затылке. Ее могли ударить и бросить в озеро.

— И кого вы подозреваете?

Бейер покачал головой, и Сулли фыркнул.

— Бритва Оккама вам о чем-нибудь говорит? — вдруг спросил он.

Фредрик покосился на редактора.

— Закон Оккама гласит, что простейшее объяснение, как правило, верное. Например, когда вы расследуете убийство женщины, убийцей чаще всего оказывается супруг. Вы нашли Бенедикте утонувшей в озере, значит, она просто провалилась под лед. Я знал ее как настоящего профессионала, она бы не стала подвергать себя невынужденным рискам. Она бы не поехала на встречу с источником, не убедившись, что это безопасно.

Бейеру принесли воду. Он парой глотков опустошил стакан и попросил еще. Видимо, вода оказывала на него успокаивающий эффект.

— Я только не понимаю, какое отношение к этому закону имеет бритва.

— Я тоже, — криво ухмыльнулся Сулли, и Бейер улыбнулся в ответ.

— Вы упомянули супруга, — сказал он. — Я встречался с девушкой Бенедикте, этой Викторией. Она показалась мне несколько скрытной. Какое у вас впечатление о ней?

— Скрытная, да. Кажется, она работает кем-то вроде консультанта в ай-ти. А она сказала вам, что сидела в тюрьме? За интернет-махинации. — По виду следователя было ясно, что эта информация для него новая. — В девяностых и начале двухтысячных Виктория Пителль была одним из самых окутанных мифами хакеров. Такой Робин Гуд интернета, кравший информацию у властей и международных компаний и передававший ее защитникам природы и борцам за права человека. Возможно это мои домыслы, учитывая их существенную разницу в возрасте. Думаю, Виктория очаровала Бенедикте своим прошлым.