Ибо знает она, что мудрость дороже всех сокровищ мира и что приобретать разум важнее, чем приумножать богатства.

И спустился к ней Соломон со своего высокого трона, и повел царицу в зал, где он вершил суд, и посадил рядом с собою на скамью из слоновой кости, которая называлась скамьей суда.

В тот день приходили к Соломону люди, знатные и простолюдины, просили его суда и совета – и для каждого находил Соломон крупицу своей мудрости.

Пришли к Соломону три брата и сказали, что умер их отец, и перед смертью призвал их к себе, и сказал: «У меня есть клад в земле. В том месте три кувшина стоят один на другом. После моей смерти пусть старший сын возьмет верхний кувшин, средний – второй кувшин и меньший – тот, что снизу.

И вот умер наш отец, и открыли мы клад в присутствии добрых людей. И оказалось в верхнем сосуде золото, в среднем – кости, а в нижнем – простая земля. И вот стали мы ссориться. Если старшему достанется все золото, выходит, только он сын отца нашего, а мы не сыновья? Вот мы пришли к тебе, царь, и просим твоего справедливого суда. Как ты скажешь, так и будет.

И рассудил их Соломон, и сказал он:

– Золото, что в верхнем кувшине, отец ваш оставил старшему. Скот и слуги достанутся среднему, раз в среднем кувшине кости. А поскольку в нижнем сосуде земля, значит, нивы и виноградники вашего отца достанутся младшему сыну.

Умный человек был ваш отец и разделил вас по совести.

Поразились сыновья мудрости Соломоновой и ушли, довольные.

И после них пришли к царю две женщины и просили у него суда справедливого.

– Что же случилось с вами?

И сказала первая женщина:

– Я в беде, господин мой. Я и эта подруга моя – мы живем в одном доме, в котором и родились. У меня родился сын, а вскоре и эта женщина родила сына. Живем же мы только вдвоем, и никого, кроме нас, нет в этом доме.

Минувшей ночью сын этой женщины умер, ибо она заспала его. И вот, увидев это, она встала среди ночи, пока я спала, взяла из рук моих моего мальчика и положила его на свое ложе, а своего мертвого мальчика положила ко мне. Утром я встала, чтобы покормить младенца, и нашла его мертвым.

Тут увидела я, что это не мой сын, не плоть моя.

Тут же другая женщина возразила:

– Нет, неправду она говорит, мой сын жив, а ее сын умер!

И спорили они перед царем, и обвиняли одна другую.

И сказал им царь:

– Значит, ты говоришь – это мой сын жив, а твой умер. Ты же говоришь – это мой сын живой, а твой мертвый. Кто же из вас говорит правду, а кто лжет?

И велел царь своим слугам:

– Разрубите этого живого младенца пополам и отдайте половину одной женщине, а половину другой. И мертвого ребенка тоже разрубите и поделите между ними.

И пришла в большое смятение женщина, чей сын был жив, и сказала она царю:

– Пусть мне будет горе, господин мой. Отдайте ей моего мальчика, не убивайте его.

А другая женщина сказала:

– Пусть не достанется он ни ей, ни мне! Разрубите его!

И сказал царь:

– Оставьте ребенка живым и отдайте женщине, которая сказала не умерщвлять его, ибо она его мать.

И отдали ребенка матери, и возрадовались все мудрости царя Соломона.

И царица Савская поразилась его мудрости и сказала:

– Не зря пришла я к тебе из своей страны! Правду говорят о тебе люди – нет тебе равного по уму и мудрости. Научи же и меня своему разуму.

И отвечал ей Соломон:

– Кто хранит уста свои сомкнутыми, тот бережет душу свою, а кто широко растворяет рот, тому беда.

Терпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя городов. Не поможет никакое богатство в день гнева, правда же спасет от смерти.

Помни это – и мудрость всегда пребудет с тобой.

Еще много людей приходили в тот день к Соломону, много людей просили его суда, и всех он рассудил.

А когда день закончился, покинул царь с царицей Савской зал суда и перешел в покой пиршественный. И там они вкушали всевозможных яств и напитков, а потом перешли в уединенный покой и возлегли друг с другом.

И понесла с той ночи царица Савская младенца, но не сказала о том царю Соломону.

Прошло некоторое время, и отправилась царица Савская в свои земли, одарив Соломона многими дарами.

Когда же Соломон хотел ее одарить, отказалась она от даров и сказала:

– Ты уже одарил меня очень щедро. Других даров от тебя мне не нужно.

И хотя мудр был Соломон, не догадался он, о каком даре говорила ему царица Савская.

А она вернулась в свою землю и по прошествии положенного срока родила мальчика.

И нарекла она сына своего Алгарем, что на языке тех мест значит – мудрый и справедливый.

Был он красив лицом, а когда подрос, все вокруг поражались его разуму.

И когда пришло его время, мать отдала ему свою корону, и стал он царем в своей земле.

И правил Алгарь честно и справедливо, и подданные любили его, и поражались они его мудрости, ибо унаследовал он мудрость от отца своего.

– Что? – Василиса включила кофемолку и понизила голос. – Куда?! Ты с ума сошла!

– Если мы туда не пойдем, так ничего и не узнаем!

– А я и не хочу ничего знать! – проговорила Василиса придушенным голосом. – Я хочу забыть это как страшный сон!

– Сон… вот именно – сон! Я с тех пор не могу спать, и не смогу, пока не разберусь в этой истории! Вася, поедем со мной, мне без тебя просто страшно! Не забывай, когда тебе понадобилось, я тут же примчалась на помощь…

– Это уже шантаж!

– Пусть шантаж. Но мне очень нужна, просто необходима твоя помощь. И твоя машина.

– При чем тут моя машина?

– Насколько я понимаю, там очень крутое место, приехать туда на моей машине неприлично…

– Крутое место? – В голосе Василисы появился интерес. – Да, но у меня Георгий…

– Тебе же не впервой… ты ведь кое-что от него и раньше скрывала. Мне ли не знать!

– Да, но тогда его не было дома! А сейчас он тут!

– Вася, если ты не приедешь, ты мне больше не сестра!

В это время Георгий, легок на помине, вошел на кухню.

– Кофе пахнет… завари мне по твоему рецепту… а с кем это ты разговариваешь?

– С сестрой, с кем же еще! Федя, извини, я не могу больше разговаривать! Что ты говоришь? И что, ее никак нельзя оставить одну? Ну ладно…

Василиса положила телефон на стол и подняла глаза на мужа.

– Гера, извини, но мне сегодня вечером придется уехать.

– Уехать? – Георгий поморщился. – Куда еще?

– Да всего лишь за бабушкой приглядеть. Феде непременно нужно отлучиться, у нее важная встреча…

– У нее? Важная встреча? Не смеши меня! Какая еще может быть у твоей сестры встреча!

– Да какая бы ни была, я должна ей помочь, она и так полностью взяла бабушку на себя. В конце концов, мы же сестры! А оставить бабу Шуру одну никак нельзя, у нее совсем крыша поехала. Может устроить пожар или еще что-нибудь… Дверь откроет, мошенников впустит, всю квартиру вынесут напрочь! И хорошо еще, если ее живой оставят…

– Хорошо… – проговорил Георгий с непередаваемой интонацией.

– Что ты хочешь сказать? – мгновенно ощетинилась Василиса. – Ты хочешь, чтобы баба Шура умерла?

– Сама же говорила, что сестра с ней мучается, домой никого не привести, одну толком не оставить…

– Ах вот как? –