— Слава богу, с тобой все в порядке.

Она сжимает меня в ответ.

— Они не причинили бы мне вреда; я им слишком нужна, чтобы сделать это.

— Я все равно волновалась.

— Я знаю, я видела Фолоста, — шепчет она, прежде чем отпустить меня. На лице Авроры теплое выражение, и это только заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой за свои действия.

— Мне нужно поговорить с тобой. — Я оглядываюсь через плечо. Эвандер продолжает стоять, не пытаясь скрыть своего бессловесного осуждения. К счастью, Бардульф, похоже, ушел куда-то в сторону. Я больше не хочу его видеть.

— Я так и думала. Именно поэтому я послала Эвандера найти способ привести тебя ко мне.

— Ты послала его? — Я обнимаю Аврору, отводя нас на несколько шагов в сторону от Эвандера и суматохи, царящей в разрушаемом лагере. Рыцарь приступает к работе над своей палаткой.

— Я знала, что он найдет способ добраться до тебя. Конри доверяет ему, дурак. — Аврора слегка наклонила голову, стараясь говорить тише. Эвандер решительно заявил, что Конри не его король.

— А ты ему доверяешь? — спрашиваю я.

Она делает еще один шаг в сторону от него и лагеря. Я не сомневаюсь, что мы подошли к концу нашего невидимого поводка.

— Эвандер… сложный, — пробормотала она.

В это слово можно вложить так много смысла.

— Ты заботишься о нем?

— Старые боги, нет. — Она слегка смеется, получая удовольствие от одной только мысли об этом. — Я никогда не любила другого со времен моего Бевульфа и никогда не полюблю. Я уже слишком стара, чтобы искать романтических отношений, особенно со смертным. — Ее глаза сияют горькой печалью.

— Значит, он друг?

— Он не враг. — Едва ли это можно назвать одобрением.

— Даже если он был тем, кто пришел и заставил тебя вернуться? — Я качаю головой, пытаясь совместить то, что она говорит, с тем, что я видела. — Он связал тебя. Он…

— Если не он, то это был бы Бардульф, который гораздо грубее. А если не он, то кто-то другой, кто еще хуже. — Аврора покачала головой. — У короля хватает рыцарей. Но очень не хватает хотя бы чуточку приличных.

— Но он…

— Эвандер — это собака на поводке, привязанная к недоброму ошейнику, — перебивает меня Аврора. — Он, конечно, суровый. Но это потому, что таким его сделали. Мир был жесток к нему, и ответная жестокость — единственный известный ему способ выжить.

— Это не оправдание, — напомнил я ей.

— Но это объяснение, — мягко говорит она. — Оно может помочь нам понять его. Эвандер — последний представитель древней стаи, одной из немногих, кто противостоял отцу Конри.

— Как же он тогда жив? — Если он принадлежит к такому роду, то Конри должен был показать на нем пример последствий.

— Я не знаю истории его прошлого до того, как он предстал перед Конри шесть лет назад… но он пришел в стаю альфы с поразительными знаниями о духах. Он умел находить их и общаться с ними. Его стая научила старым знаниям, которые раньше считались утерянными для лыкинов, — знаниям, полученным во время обучения у твоих предков, могу добавить от себя. — В конце звучит нотка гордости, которой я позволяю себе ненадолго предаться.

— И именно благодаря этим знаниям ты с ним сблизилась, — понимаю я.

Она кивает.

— Конри назначил его моим рыцарем. Он отвечал за мою безопасность.

— Тогда как же ты сбежала?

Аврора смотрит мне в глаза и повторяет:

— Он был ответственен за мою безопасность.

Меня осеняет, что она говорит, не объясняя. Эвандер принял свой долг перед духами и ею близко к сердцу. Он стремился обеспечить ее безопасность, а это означало освободить ее.

Но из-за этого… я сбежала под его присмотром. — Если бы Эвандеру не удалось найти меня и оправдать свою глупость, его, вероятно, предали бы смерти.

Я оглядываюсь через плечо: Эвандер продолжает помогать разбирать ее палатку. Время от времени он бросает в нашу сторону взгляд, который, кажется, никогда не угаснет. Тонкая щетина оттеняет его подбородок, придавая всему лицу еще более суровое выражение.

Он груб, это точно. Навязчивый и грубый — вот другие слова, которые приходят на ум. Но я доверяю Авроре — она знает этот мир больше, чем я. И если он — лучшее, что у нас есть в качестве союзника…

— Фаэлин, если бы не он, я бы вообще не смогла сбежать. — Она касается моего локтя, возвращая мое внимание к ней. — Он никогда не объяснял и не говорил об этом, но я уверена, что он намеренно создал проход, необходимый мне для побега.

— Чтобы он мог присвоить тебя себе.

— Если бы он этого хотел, то преследовал бы меня в тот момент, когда я получила кольцо и ушла из-под присмотра Конри. — Аврора приостановилась, глядя на равнину. — Луна видит только половину дня. Есть вещи, которые невидимы даже для моего зрения. Я не знаю, каковы мотивы Эвандера, и они не всегда имеют для меня смысл. Но я верю, что в душе он порядочный человек. Я видела достаточно плохих, чтобы знать хороших. Его внешность просто исказили обстоятельства, в которых он оказался.

Я тяжело вздыхаю и провожу рукой по волосам. Они спутались, и я поняла, что все еще запуталась в косе. Я дергаю за ленточку, стягивающую конец, и начинаю перебирать пальцами. Как будто, распутав волосы, я смогу распутать свои мысли. Мне отчаянно нужна ванна.

— Конри собирается жениться на мне.

— Что? — Аврора выглядит искренне ошеломленной. Она впервые об этом слышит. Я сглотнула и кивнула. — Если он не сможет завладеть кольцом… он попытается завладеть тобой. — Она берет меня за плечи и наклоняется вперед, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. — Ты должна уйти. Отправиться, далеко, далеко отсюда.

— Но ты…

— Не беспокойся обо мне, Фаэлин. Это моя судьба на протяжении веков. Это может быть моей судьбой еще много веков. Я знаю, как выстоять. — Она улыбается усталой улыбкой, которая не доходит до глаз. Ее руки тяжелы для меня. В ней так много боли, так много обиды. Я удивлен, что она не рассыпалась в прах там, где стоит.

— Я не могу тебя бросить, — тихо говорю я. — Я не оставлю. — Аврора открывает рот, чтобы заговорить, но я прерываю ее. — Куда мне идти? Эвандер явно владеет магией, необходимой для того, чтобы прорваться сквозь тонкие барьеры, которые я поставила на границе леса в своем мире. Даже если он «хороший мужчина», как ты сама сказала, он будет охотиться за мной из-за Конри. У него нет выбора.