Я не знаю, на ком сосредоточиться. На волчьем короле, который вдруг подходит ко мне с распростертыми объятиями, словно мать, пришедшая утешить свое дитя… или на рыцаре, который до сих пор относился ко мне на грани приличия, а теперь выглядит просто убийственно.

— Фаэлин, прости меня за эту жестокость. — Конри начинает развязывать путы на моих запястьях. Его раздражает, с какой легкостью он распутывает узлы своими сильными руками. — Ты стала неожиданностью после нескольких бурных недель. Сначала завывания Кровавой Луны, потом Денниг9, потом Аврора… — Конри делает паузу; его лицо становится как будто пустым, каждый мускул расслабляется, превращаясь в абсолютно чистый лист. Его взгляд смягчается, расфокусируется. Это пугает больше, чем откровенная ненависть. Затем все эмоции и выражения возвращаются с улыбкой, слишком сладкой для комфорта. — А теперь ты здесь.

— Что ты собираешься со мной делать? — спрашиваю я, не зная, нравится ли мне его внезапная симпатия. Нет, я уверена. Мне это совсем не нравится.

— Идем, у меня есть самое захватывающее объявление для всех нас. — Конри берет меня за руку, когда я растираю запястья. Его прикосновения прохладны, и мне странно осознавать, как каждый палец прилегает к моему.

Я упираюсь пятками. Он тянет меня за руку. Я бросаю взгляд на свой плащ, который все еще лежит на кровати.

— Я не уйду без него.

— Он тебе здесь не нужен, — спокойно говорит он. От его голоса мои плечи расслабляются, несмотря на тревогу, которую, как я знаю, я должна испытывать. Его руки пробегают по ним, как будто он видит, как я слегка сутулюсь. От его прикосновения по позвоночнику пробегают мурашки, и мое тело еще больше подается навстречу его невысказанному призыву. — А теперь расслабься и иди со мной. — Кончики его пальцев пробегают по моим рукам и снова соединяются с моими. Он крепко держит меня. — Ты ведь пойдешь со мной, правда?

Я киваю, не в силах оторвать взгляд от его лица.

— Хорошо. — Он провожает меня к выходу, и на этот раз мои ноги повинуются.

Эвандер следует за мной по пятам, пока мы выходим из палатки.

Я застигнута врасплох сюрреалистичностью происходящего, которую подчеркивает слепящее солнце, пока мои глаза адаптируются. Мужчины останавливают свои движения, помешивая в горшках. Женщины медленно встают, забыв о своих спаррингах. Даже дети останавливаются в своих играх и смотрят на меня, Король Волков ведет меня, сцепив пальцы. Нет, не меня… на него. Все они зачарованы Конри. И только когда их взгляды обращаются ко мне, любящий взгляд прерывается и превращается в нечто, что можно назвать недоверием или даже ненавистью.

Единственное, что, как я подозреваю, удерживает их от нападения на меня, — это пальцы Конри, по-прежнему обвивающие мои, пока он ведет меня к центру лагеря. Шум затихает, переходя в ропот. Шарканье. Мы собрали толпу.

За моей спиной Эвандер продолжает излучать напряженную ауру. Это противоречит той легкости и безопасности, которую я чувствую рядом с Конри. Иногда он делает лишний шаг и оказывается так близко, что я почти чувствую его дыхание на своей шее. Это вызывает ощущения прошлой ночи, когда он притянул меня между своих ног. Тепло его мышц, окутывающее меня со всех сторон.

Прошли годы с тех пор, как я в последний раз искала телесного удовольствия у мужчины. Участвовала в самом первобытном ритуале. Это не значит, что я не получала удовлетворения — женщина учится заботиться о себе и удовлетворять все свои потребности по мере обретения независимости. Но мое желание всегда было в восторге от ощущения сильного тела подо мной. Охватывающего меня…

Неужели у меня сейчас такие мысли? Я беззвучно ругаю себя. Я и не подозревала, сколько времени прошло, пока не оказалась в группе тревожно красивых мужчин без рубашек. Если бы я знала, что это станет проблемой, я бы удовлетворила свои потребности еще вчера, когда была в городе…

Лыкин делает большой круг в центре лагеря. Я возвращаю внимание к главному и ищу хоть какие-то признаки того, где может быть Аврора, но не вижу ничего, что могло бы выдать ее присутствие. Что, если они забрали ее из этого лагеря? Мысль навязчивая, но она согласуется с тем, о чем Эвандер говорил прошлой ночью: если мы с Авророй будем вместе, мы сможем сбежать. Но если нас разлучить, мы навсегда застрянем в ожидании друг друга.

Аврора не сможет освободиться без меня, и я не брошу ее.

Конри останавливается в центре круга, образованного волками, все еще держа меня за руку. На них опускается тишина. Без предупреждения король волков откидывает голову назад и издает звук, который можно назвать чем-то средним между воем и криком — сырой и первобытный звук, который, кажется, возвращает нас в первые дни, когда время не считалось.

Остальные лыкины присоединяются, испуская крики. Некоторые переходят в волчью форму, вскидывая подбородки, чтобы присоединиться к хору.

Они внезапно заканчиваются, и все взгляды снова устремляются на меня. Я переминаюсь с ноги на ногу, жалея, что у меня нет плаща, который я могла бы накинуть на себя. Или чтобы я знала, как использовать магию Авроры внутри себя для лучшей защиты, если это вообще возможно.

— Давным-давно Бевульф Объединитель влюбился в дух луны. С помощью ее силы он объединил враждующие стаи в эпоху мира. Время триумфа и господства наших предков на этих туманных равнинах. Это время единства и процветания — то, к чему я стремился вернуть нас как ваш король. Одна луна. Один волк.

За этим заявлением следует вой. Некоторые бьют себя кулаками в грудь. Другие скрежещут зубами от волнения.

— У нас было мирное время. Мы жили под одним знаменем. Но что-то зовет меня. Влекло меня к еще неведомому величию. Я видел его в звездах и слышал в шепоте ветра. Но я не знал, что это такое… пока она не предстала передо мной. — Конри делает жест в мою сторону, все еще держа меня за руку.

Я понимаю, что его хватка немного ослабла. Он мешает мне бежать. Не то чтобы мне было куда бежать. Конечно, он знает, какую угрозу для меня представляют Эвандер и Бардульф.

— Как и Бевульф Объединитель, я был захвачен существом поразительной красоты. Их встреча — неожиданная случайность, и теперь, когда она передо мной, ее можно назвать моей судьбой. Ведь ее род исчезает из этого мира быстрее, чем наш собственный. В ней течет кровь редкой породы людей — тех, кто начал