В сумасшедших мужчинах, которые угрожали мне и вторгались в мою личную жизнь, но которые приказывают мне доставить себе удовольствие? Может быть, у меня больше проблем с головой, чем я думала.

— Ложись на спину, — в голосе Каина теперь звучит угроза. — Покажи нам.

Комната кажется сюрреалистичной, залитая жутким сиянием неоновых масок, мерцающих на экране телевизора. Часть меня хочет сопротивляться, отгородиться от них, но другая часть — похороненная глубоко внутри — жаждет их господства, их контроля.

Медленно, почти против своей воли, я опускаюсь обратно на кровать, подчиняясь. Лунный свет и неоновые маски освещают комнату, пока я лежу там, обнаженная и уязвимая. На мгновение я колеблюсь, неуверенность затуманивает мой разум, но затем я медленно раздвигаю ноги.

Комната словно заряжена их присутствием, их невидимые глаза следят за каждым моим движением. Я закрываю глаза, поддаваясь трепету от того, что меня видят такой, от того, что меня желают эти опасные мужчины. Мои пальцы спускаются ниже, скользя по моему телу, пока не достигают мягкого тепла между моих бедер.

— Раздвинь ноги шире, — голос Авеля прорезает тишину, грубый и непреклонный. — Дай нам увидеть все.

Мое сердце бешено колотится, разрываясь между трепетом повиновения и ужасом от того, что я собираюсь сделать. Медленно я еще больше раздвигаю ноги и тянусь пальцами вниз, чтобы раздвинуть свою киску.

— Хорошая девочка, — шепчет голос Каина мягко и одобрительно. — Вот так. Поласкай себя для нас. Покажи, какая ты мокрая.

От его похвалы у меня мурашки пробегают с головы до ног. У меня такое чувство, что этот человек хвалил не многих людей, и я ловлю себя на том, что хочу заслужить больше похвалы.

Мои пальцы слегка дрожат, когда я подчиняюсь, скользя по своим влажным складочкам. Я почти физически ощущаю их взгляды на себе. Как будто сама комната стала сценой для исполнения их желаний, а я добровольная участница их извращенной игры.

Той, которая может принести мне острые ощущения, которых я так долго жаждала.

— Еще, — приказывает голос Авеля, более темный и настойчивый. — Не сдерживайся. Поддайся тьме внутри себя.

От его слов у меня по спине пробегает дрожь, разжигая во мне первобытную потребность доставить им удовольствие. Я скольжу пальцами ниже, обводя свой вход, дразня себя, пока Каин и Авель пристально наблюдают за мной, где бы они ни находились.

Я дразню себя, возвращая пальцы вверх, чтобы медленно обвести свой клитор, удовольствие нарастает с каждым движением. Мысль о том, что они смотрят, что их темные желания отражают мои собственные, усиливает ощущения, пронизывающие меня.

— Еще, — рычит Авель, его глубокий голос заставляет меня жаждать и его похвалы. — Не сдерживайся. Мы хотим увидеть, как ты кончишь.

Я выгибаю спину, охваченная противоречивыми эмоциями — желанием, страхом и запретным трепетом подчинения. Голос Каина эхом отдается в моей голове, побуждая меня, подталкивая к краю удовольствия. Я тихо постанываю, и этот звук эхом отдается в тускло освещенной комнате.

Теперь мои пальцы двигаются быстрее, стремясь к неуловимому освобождению. Я так близко, балансирую на грани, а напряжение нарастает с каждым мгновением.

Внезапно голос Каина прорывается сквозь пелену моего возбуждения, низкий и повелительный.

— Гидесса, тебе понравилась боль? Когда ты ущипнула себя за сосок? Сделай это снова.

Я колеблюсь, в моей голове бурлят противоречивые эмоции, но желание подчиниться им и, наконец, получить оргазм перевешивает мои сомнения. Я протягиваю руку вверх, пальцы снова находят мой сосок, и я грубо сжимаю и выворачиваю его.

— Сильнее, — рявкает Авель, его голос рассекает воздух подобно удару хлыста.

Не раздумывая, я подчиняюсь, мои пальцы выкручивают сосок почти яростно, а другая рука подрагивает на клиторе. Боль усиливает наслаждение, приближая меня к неуловимой кульминации. Я стону громче, звук эхом отдается в комнате, все мое тело теперь дрожит.

— Вот так, кончи для нас, маленькая тень, — командует Каин. — Отпусти.

С отчаянным криком напряжение внутри меня спадает, и я отдаюсь удовольствию, которого они требуют. Мое тело сотрясается, когда волны экстаза захлестывают меня, и я теряюсь в моменте освобождения, который Каину и Авелю удалось вырвать.

Пока я лежу, удовлетворенная и затаив дыхание, в комнате постепенно воцаряется тишина. Неоновые маски на телевизоре мерцают, а затем исчезают. Противоречивые эмоции бурлят внутри меня — стыд, желание и тревожащая жажда… большего.

Вполне возможно, что они все еще наблюдают за мной. Я ставлю перед собой задачу найти эту чертову камеру завтра, но пока я позволю им думать, что они что-то выиграли. И в какой-то степени так оно и есть.

Каин и Авель пробудили во мне что-то первобытное, темный голод, который не поддается разуму и логике. Несмотря на опасность, которую они представляют, несмотря на то, что рациональная часть меня кричит сопротивляться, другая часть — более глубокая, скрытая часть — уже жаждет их.

Глава 14

Каин

Я мучительно тверд и отчаянно хочу кончить. Наша дорогая девочка абсолютно прекрасна, воспоминание о ее теле, полностью распростертом и раскрасневшемся от удовольствия, заставляет желание пульсировать в моих венах.

Это было идеально. Она была идеальной. И я не думаю, что кто-то из нас сможет долго продержаться.

Мой брат уже исчез, и ее перчатка была прижата к его носу. Без сомнения, он собирается трахать свою руку до тех пор, пока мы не сможем сами трахнуть ее красивую киску. То, что он сбежал сразу после окончания разговора, не удивительно: его импульсивная натура часто заставляет его искать немедленного удовлетворения.

Мне бы следовало поступить так же, но вместо этого я продолжаю наблюдать за ней, пока она забирается под одеяло и укладывается спать. Я знаю, что Авель вернется, чтобы посмотреть на нее на экране, движимый тем же желанием, которое поглощает нас обоих.

Мы продумали все до мелочей, и ничто не помешает нам овладеть ею. Пока все шло как по маслу, но мы запланировали еще так много всего. Ей нужно принять тьму внутри себя, ей нужно сдаться, прежде чем она сможет полностью занять свое законное место между нами.

Почти больно смотреть, как она сдерживает себя. Мы были свидетелями ее взаимодействия с людьми здесь, и у нее есть шестое чувство, чтобы понять, что скрывается под поверхностью. Понятно, почему она стала таким великим детективом в городе.

Но почему она до сих пор сдерживается здесь? Она тоже это чувствует, я знаю. На острове есть особая энергия, предупреждающая всех, кто сюда приезжает, что мы не те, кем кажемся. Так почему же она игнорирует это? Если Гидесса не может принять, насколько она темна