и выносилась наружу – в религиозных процессиях. Хотя в Константинополе было множество храмов с одинаковым посвящением: 136 церквей Богородицы, 31 – Христа, 35 – Иоанна Крестителя и 11 – св. Стефана (ограничимся лишь несколькими примерами), шествия на дни соответствующих святых всегда были связаны с одними и теми же церквями, известными нам из одного литургического текста Х века. Они начинались почти всегда от Св. Софии[290]. На большие праздники в них принимали участие патриарх и, по крайней мере на части пути, даже император. К сожалению, сами пути процессий не описаны и, за исключением максимум одной промежуточной остановки, упоминается только храм святого, где в конце шествия совершалась литургия. Можно, однако, предположить, что самые длинные маршруты, прежде чем свернуть собственно к церкви, прокладывались по большим, мощеным улицам, где было достаточно места зрителям. Возможно, из-за холмистого рельефа – хотя в Риме это не было помехой – шествия шли не по кругу, так что процессия двигалась обратно по той же дороге. В качестве промежуточной остановки часто упоминается Форум Константина, который благодаря храмику св. Константина в колонне основателя города приобрел и литургическую функцию[291]. Но, возможно, такой маршрут процессий демонстрировал также связь Церкви и государства. Предположение, что процессии в течение церковного года «охватывали» всю территорию города, достаточно интересно, но недоказуемо[292]. Крестным ходам приходилось иногда преодолевать значительные расстояния, например 9 июля – в 10 км, до церкви Богоматери Пигской («на источнике»), расположенной за Феодосиевой стеной, или шесть раз в году около 6 км или больше до Влахернской церкви, особенно если идти не по берегу, а через Форум и Месу. Литургический источник Х века упоминает в общей сложности не меньше 68 процессий. Это означает, что примерно каждый пятый день через город двигалась церковная процессия. Даже если средневековое государство и не знало современного регулирования рабочего времени, то все равно большое количество праздников, отмечавшихся во многих церквях Константинополя, должно было влиять на функционирование государственных учреждений, особенно у судей и чиновников. Император Мануил I издал указ, который был особенно актуален для столицы. Согласно ему, число нерабочих дней недели было ограничено до 35 в году, а кроме того, работа прекращалась на все Господские праздники и в период между 20 декабря и 6 января[293]. И все равно под эти правила подпадало только 20 процессий из в общей сложности 68.

3. Реликвии и паломники

История мощей в Константинополе еще не написана. Она находится в тесной связи с развитием поклонения реликвиям, имевшим большое общественное значение в Византийской империи и, как следствие, в ее столице, особенно (несмотря на некоторые выдающиеся примеры V века) после окончания иконоборческих споров в 843 году. В ранневизантийских храмах находились почти исключительно мощи их святых покровителей. Их переносили в соответствующую церковь из различных центров мученичества на Востоке – церквей, посвященных только западным святым, почти не было. Культ святых, усилившись благодаря победе иконопочитателей в середине IX века, отражал чаяния широких народных масс, а также императоров, которые видели в приобретении и обладании реликвиями средство получить небесную помощь. Реликвии, хранившиеся в дворцовых церквях, были святынями всего государства, и их показывали преимущественно лишь важным посетителям. Среди них первое место занимал Мандилион – священный плат, на котором, согласно легенде, Христос запечатлел Свой лик. Этот Нерукотворный Образ был доставлен в Константинополь с триумфом в 944 году после осады сирийской Эдессы, и лишь после 1204 года его следы теряются[294].

Но и паломникам, и гостям столицы все равно оставалось немало значимых объектов для поклонения. Уже в XI веке существовали перечни реликвий, хранящихся в церквях города: эти списки были составлены в том числе для распространения на латинском Западе и должны были привлекать в Константинополь все больше паломников[295]. В одном послании, которое впервые появляется в латинских источниках начала XII века, говорится: «Там находятся драгоценные реликвии Господни: столп, к которому Он был привязан; бич, которым Его истязали; багряница, в которую Он был одет… гвозди, которыми Он был прибит… целая глава Иоанна Крестителя с волосами и бородой…»[296].

Перенесение Нерукотворного образа в Константинополь в 944 г. Миниатюра из мадридской рукописи «Обозрения истории» Иоанна Скилицы (Bibliоteca Nacional de Madrid, Vitr. 26-2). XII в.

Каждая из множества церквей обладала обычно лишь отдельными частицами мощей, достойными поклонения, но чем больше было их общее количество и чем значительнее был святой, которому они приписывались, тем чаще посещали эту церковь. Ни в одном городе христианского мира в XII веке не было такого количества мощей, как в Константинополе. Не случайно захват города в 1204 году исследователи связывают, среди прочего, с желанием завладеть священными предметами[297]. Как известно, эта цель была в значительной мере достигнута. Тем не менее со второй половины XIII века сокровищницы городских церквей стали быстро пополняться, хотя самые ценные реликвии Христа исчезли навсегда[298]. Хождения русских паломников, а также путевые заметки западных дипломатов показывают, что паломнические центры, число которых, правда, уменьшилось примерно до 40, продолжали пользоваться большим почетом.

Однако Константинополь был и главным узловым пунктом для паломников в Святую Землю, и те, кто выбирал сухопутный путь, из-за устройства дорожной сети уже никак не могли миновать Город. В какой степени сам Константинополь был их единственной целью, понять сложно. Как было показано выше, в городе было больше мощей, чем их можно было найти во всей Палестине, хотя для паломника важно было посетить те места, где жили Христос и пророки. До XI века имена паломников мало известны: первым из них был загадочный Аркульф, «епископ галльский», который рассказывает о мощах и чудесах около 675 года[299]. Паломники жили в многочисленных городских гостиницах, в основном при монастырях, но, возможно, и в частных домах, как в городах Святой Земли, однако задерживались здесь, похоже, ненадолго, максимум на неделю. Стефан Новгородец (в 1348–1349 годах) за это время посетил во всем городе 28 церквей, которые разделяли большие расстояния[300]. Справиться с такой программой визитов было возможно лишь с помощью владеющих языком гидов и в группах, что также предполагало определенный контроль за паломниками со стороны государства. В XI веке эту задачу