травмы, получают от ударов головой об асфальт, бордюр, лежавший кирпич, о выступающий угол мебели. Так, в центре районного посёлка Самойловка по дороге шла компания из трех парней. Встретивший их подвыпивший незнакомый мужчина обратился к ним с вопросом, но остался не удовлетворен ответом. Остановив за рукав одного из парней, мужчина вновь стал требовать ответа. И был оттолкнут ладонью: «Да, отстань ты». От толчка мужчина потерял равновесие, упал и ударился затылком о бордюр. Парни вызвали скорую помощь, но доставленный в больницу потерпевший скончался от полученного перелома основания черепа. Я посчитал, что в этой ситуации парень не предвидел наступления таких последствий, но должен был их предвидеть. С моей квалификацией причинения смерти по неосторожности прокурор и суд согласились.

Другой пример. В Балашовском районе во время семейного конфликта сын ударил отца кулаком. Потеряв равновесие, отец ударился головой об угол шкафа. На следующий день почувствовал себя плохо, но от вызова скорой помощи отказался. А затем она ему уже не потребовалась. Он скончался от внутричерепной гематомы. Сын обвинялся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью. Конечно, удар отца не может быть оправдан, однако утверждать, что сын желал причинения тяжкого вреда отцу или относился к этому безразлично, оснований не было. Судебный процесс сопровождался слезами четырех женщин: вдовы и трех дочерей. Преждевременный уход главы семьи они уже оплакали, теперь плакали, жалея сына и брата. Защищая подсудимого, я просил переквалифицировать его действия как причинение смерти по неосторожности и назначить наказание условно. Судья поступил мудро: признав подсудимого виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшим смерть по неосторожности (предусматривает наказание до 15 лет), назначил наказание в виде лишения свободы в пределах санкции статьи о неосторожном причинении смерти – два года лишения свободы. Приговор не обжаловался.

Иногда состояние сосудов головного мозга таково, что они лопаются даже от незначительного сотрясения. Именно такое их состояние (по заключению эксперта оно возможно и в результате длительного систематического употребления спиртного) послужило основанием для удовлетворения в Балашовском районном суде ходатайства защиты о переквалификации обвинения с умышленного на неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью. Вот почему следует внимательно читать исследовательскую часть судебно-медицинского заключения.

О необходимой обороне

Каждый, кто стремится отнять у нас жизнь, может быть убит без всякого колебания.

Марк Цицерон

Состояние необходимой обороны при защите от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни либо с непосредственной угрозой применения такого насилия исключает уголовную ответственность за причинение нападающему любого вреда здоровью, включая смерть. Более того, даже если посягательство не сопряжено с таким насилием, защита является правомерной, если при этом не было допущено умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Эти положения действительны независимо от возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (из ст.37 УК РФ).

Эти положения уголовного закона позволяют вполне эффективно решать задачи обеспечения защиты личности и прав обороняющегося либо других лиц. Но увы, даже в очевидных случаях состояния необходимой обороны оправдательных приговоров почти нет. Если конкретный случай вызвал общественный резонанс и попал на страницы СМИ – защищающегося человека оправдают. Или признают совершившим преступление при превышении пределов необходимой обороны (наказание не будет связано с лишением свободы). Нет – значит будет осужден за умышленное причинение наступивших последствий.

А ведь уголовную ответственность исключает и состояние мнимой обороны. Однако, большинство практикующих юристов просто затруднятся ответить, что понимается под этим состоянием. А оно весьма существенно при оценке состояния необходимой обороны. При мнимой обороне посягательство в действительности отсутствует и существует лишь в сознании «обороняющегося». И вред причиняется либо не виновному, либо хотя и виновному, но в условиях, при которых его жизнь и здоровье уже защищаются законом.

На лекции в Саратовском юридическом институте (ныне академии) приводили пример конкретного уголовного дела (возможно приводят и сейчас). На ночной улице трое нападавших жестоко избивали ногами и деревянной палкой потерпевшего. Избиение продолжилось и когда он согнулся, прикрывая голову руками. Реально опасаясь за свою жизнь, потерпевший достал из кармана нож. В это время на его крики о помощи подбежали двое парней. При их виде нападавшие убежали. Один из подбежавших склонился над присевшим потерпевшим, желая помочь ему встать. Считая нападение продолжаемым, потерпевший ударил его ножом и попал в сердце. Удар был смертельным, но нанесший удар судом был оправдан.

В аудитории среди будущих юристов поднялся ропот: как же так, прибежавший на помощь погиб, а ответственность за это не наступает? Для преподавателя реакция была ожидаема. Выслушав возмущенную эмоциональную тираду студентки, он пояснил, что когда «обороняющийся» не сознает ошибочности своих представлений относительно оснований обороны и по обстоятельствам дела не должен и не мог сознавать свои ошибки, в его действиях нет вины, и он не может быть привлечен к ответственности. Конечно, такие выводы могут быть сделаны только на основании всей совокупности обстоятельств происшествия с учетом времени, места, обстановки происшествия и поведения потерпевшего.

Известный юрист А. Ф. Кони, в 1865 году в своей диссертации «О праве необходимой обороны» прямо допускал её и против должностных лиц, облеченных властью: «В справедливости и целесообразности… необходимой обороны в случае незаконных действий общественной власти нельзя сомневаться». Исходя из этого, при квалификации сопротивления гражданина сотрудникам полиции необходимо тщательно проверять законность и обоснованность их действий, в частности, задержаний. Как же обстоит дело на практике?

Герой России полковник ВДВ Валентин Полянский в 2008 году был задержан в метро двумя сержантами патрульно-постовой службы, доставлен в служебное помещение и избит ими. Противостоял, пока шею не зажали дубинкой, да еще при этом «выражался». «Замять» дело не согласился и был отдан под суд. По ст.318 УК (применение насилия в отношении представителя власти) был оправдан, по статье 319 УК (оскорбление представителя власти) прекращено благодаря «примирению сторон». Через месяц Полянский застрелился из именного оружия. В записке неровным, срывающимся почерком написана лишь одна фраза: «Меня убил Пахомов А… 2.02.09 г.» Служебная проверка Следственного комитета в отношении Артема Пахомова нарушений в действиях следователя по особо важным делам традиционно не установила. Прочитавшие очерк в газете двое действующих сотрудников прокуратуры в ранге зампрокурора искренне недоумевали: с чего это Полянский жизнь самоубийством покончил? Ведь всё вполне благополучно закончилось, дело прекращено. Что с того, что полковник-герой просил прощения у сержантов за то, что «помял» их, когда они его избивали? Увы, понятия «честь» и «достоинство» стали иллюзорным для многих.

Есть и прямо противоположная сторона этой проблемы, когда сотрудники полиции боятся применять оружие против преступников, опасаясь дисциплинарного и уголовного преследования. А в результате гибнут, расстреливаемые в упор.

Другой вопиющий пример толкования правоохранителями понятия необходимой обороны. Участковый младший лейтенант милиции Красильников в Пензенской области, защищая свою семью, убил человека. Пока шло следствие, начальство отказывалось его увольнять, он был признан лучшим районным участковым. Приговор ошеломил всех: пять лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Следствие, обвинение и суд пришли к выводу, что участковый вышел из бара и потребовал у совершенно незнакомых людей, чтобы его на машине доставили домой в ближайшее село. «Получив отказ, Красильников умышленно, из чувства мести, отломал два зеркала заднего вида» – записано в приговоре. Спровоцировав ссору, угрожал пяти парням табельным пистолетом, но они мужественно его обезвредили, отняв пистолет, посадили в машину и решили сдать в УВД. Милиционер попросил его никуда не сдавать и предложил заплатить за зеркала. Вшестером они поехали к участковому домой. Двое вошли в дом. Там отобранный у лейтенанта пистолет ранее судимый за грабеж навел на его жену, а затем и его маленькую дочь и потребовал больше денег, чем договаривались. Милиционер из железного ящика, куда полез якобы за заначкой, достал охотничий дробовик, открыл огонь и убил его.

Комментировать этот правовой абсурд нет никакого желания. О судебном процессе и государственном обвинителе, о том, как друзья погибшего, которые избивали участкового в форме, отнимали оружие и документы и ночью ворвались в его