– А ты не догадываешься? Даже в шутку такого не говори. Марина пошла бы штурмовать Башню и громить здесь всё к чертовой матери. У неё до сих пор дым из-под рёбер идёт после выстрела Ярослава, и всё из-за Серого Повелителя. Марина не должна узнать, что ещё один Повелитель прячется в Башне.

– Давай, утаи что-нибудь от предсказательницы будущего, – иронично заявила Белла. – Признаться честно, я бы её своими руками удавила: холодная, мерзкая стерва, совершенно поехавшая! Когда меня тут в серверной к стенке прижали, вмиг поняла, на что способна Мариночка ради своих интересов! Хорошо бы всё Чёрное Солнце запереть в забранной ими части Арктиды, чтобы они там как пауки в банке друг друга передавили! Кстати, не узнал, где Марина сейчас?

– Пропала на двадцать лет, или как она выражается: «На двадцать Зим». Скорее всего работает где-нибудь дикарём, в какой-нибудь тёмной норе у своих выродков. Пока не получилось напасть на её след в Истоке, от полевых агентов тоже никаких новостей. К волкам в логово так просто не спустишься. Подземники всегда были надёжным прикрытием и охранниками для Марины.

– А что скажешь о Поднебесье? По-моему, Чёрное Солнце засиделось на западе. Что если подловить их, пока они расслабились?

– Тихо, – прижал палец Кощей к губам и кивнул в сторону коридора. Белла обернулась и поглядела прямо на Ксюшу.

– Лапочка, ты не спишь?

Ксюша молчала. Гостья была первым человеком в Башне, кроме Кощея конечно, кого она встретила. Белла легко поднялась из-за стола, и подошла к Ксюше так, как никто не подходил. Бёдра у неё виляли, как колёсики роботов! Халат под светом торшеров переливался на Белле, как алая ртуть.

– Надо здороваться, когда к людям выходишь, – наклонилась Белла и подала Ксюше руку. – Здравствуй, меня зовут Белла.

Ксюша спрятала свои руки за спину. Губы у Беллы были красные-красные, как халат, сиропом, наверное, измазанные… Глаза коричневые, как шоколадка, ресницы длинные и пышные, как листья у пальмы, а волосы завивались на концах, как выдранная из кресла набивка. А ещё от Беллы сильно пахло яблоками и цветами.

– Лапочка, ты чего, язык проглотила? – с шутливой строгостью поинтересовалась Белла. Ксюша не глотала язык, просто не понятно, чего говорить, потому она предпочла сбежать обратно в спальню.

Если бы в этой спальне была пещера из перевёрнутой мебели, Ксюша надёжно бы спряталась. Но в чистенькой спальне была только кровать, и Ксюша заползла под неё.

– У тебя пятка торчит, – сказала Белла, только вошла. Ксюша тут же подтянула ногу. Белла немного потопталась возле кровати, а потом плюхнулась сверху. Придавленная Ксюша тоненько завизжала.

– А ну, вылезай! Или думаешь, я в пылищу за тобой поползу, Зверёныш? Вылезай сейчас же! – поддавала задом на кровати Белла. Ксюшу так и распирало от смеха: её поймали, как глупого робота!

– Ага, я смотрю ты уже выздоровела, и температура прошла? – Белла уронила руку с постели. Ксюша заворочалась и запыхтела в узком пространстве, пытаясь подползти поближе и сцапать руку с накрашенными ногтями. Рука оказалась коварной приманкой! Белла сама схватила Ксюшу за запястье и потянула в комнату, но та немедленно вырвалась.

– Ну всё, вылезай! Девочкам в твоём возрасте не пристало вести себя, как пятилеткам! Если не будешь слушаться, я соберу вещички и сегодня же уеду домой. Живи тут с хмурым дядькой Кощеем и ворчливым старым вороном!

Белла встала с кровати и решительно направилась к двери.

– Не уходи, Белла, постой! Подожди меня! – отчаянно запротестовала Ксюша и, покряхтывая, выбираясь из-под кровати. Роботы уборщики, конечно, заглядывали под кровать, но на голову и ночную рубашку Ксюши нацепились лохматые клочья пыли.

– Вы только гляньте! – всплеснула руками Белла. – Ну какой же ты не Зверёныш, если в пять минут вымазалась, как кошка в печной трубе! Сейчас мы пойдём мыться, потом я покажу тебе шмотки, которые насобирала для сироты-голодранки в Арктиде! Ну, чего смотришь, как Маугли на кантилевер? Тётя Белла подарки тебе привезла!

*************

Мыться они пошли вместе. В душевой кабинке Ксюша впервые увидела взрослое тело: большую упругую грудь Беллы, узкую талию и широкие бёдра. Со своим худеньким и плоским как доска телом, конечно же, не сравнить. С шутками, да прибаутками, Белла завлекла её под горячие струи душа, пусть Ксюша очень не привыкла, что кто-то к ней прикасается, трёт и щекочет. Из-за этого она вжимала голову в плечи, хихикала и отворачивалась, не зная, куда себя деть от чужих рук.

Как выяснилось, вся затея с мытьём устраивалась неспроста. Когда они вытирались махровыми полотенцами, Белла объяснила Ксюше, что значит для девочки расти и взрослеть. Новые знания раздавили Ксюшу, будто робота под кадушкой. Раньше она голышом бегала перед Кощеем, а теперь выяснилось, что даже при Гавране голышом бегать нельзя, потому что он мальчик, и «приличные девочки так себя не ведут».

Белла вывела обалдевшую Ксюшу из душевой и посадила её расчёсываться перед зеркалом. Пока они мылись, Кощей ушёл, но Ксюша это не сразу заметила. Её заставили раздирать однорядной гребёнкой свои спутанные тёмные волосы. Белла легко расчесала свои шоколадные локоны круглой шипастой расчёской. Гребёнка застряла в волосах Ксюши, она принялась стонать и просить у Беллы её расчёску, но Белла не дала, потому что «у каждой девочки свои вещи», зато помогла Ксюше расчесаться гребёнкой. Потом Белла начала красить себе губы помадой, подводить свои глаза карандашом и румяниться плоской круглой подушечкой. Ксюша открыла рот, долго смотрела на это волшебное действо, и, немного погодя, сама потянулась к флакончикам и коробочкам, но тут же её шлёпнули по руке.

– У каждой девочки свои вещи, – повторила Белла. – Тебе рано. Косметика – дело взрослое и личной гигиены, к тому же большая редкость по нынешним временам. Не умеешь – не берись.

– А ты научишь меня? – с придыханием заёрзала Ксюша на стуле.

– Если ты будешь приличной девочкой: будешь слушаться, будешь весёлой и милой, будешь заботиться о своих вещах, о чистоте, тогда в следующий раз, когда я приеду к вам в гости, обязательно привезу тебе битком набитую косметичку со всякими штуками. Станешь самой красивой принцессой во всей Башне!

– Хочу быть королевной, как Марья-Моревна!