она всё ещё носилась по Башне как шестилетняя. Где та рассудительность и взрослый ум, которые он отмечал у Максима? Нет, двух этих детей нельзя сравнивать. И всё-таки Кощей сравнивал, и будет сравнивать, чем дальше, тем больше, пусть они разнополые, разнохарактерные, разновозрастные... разные.

Урок кончился раньше обычного, и Кощей мог вернуться к делам. Он поднялся на сорок восьмой этаж, прошёл по тропической оранжерее, здесь на плечо сел Гавран. В лаборатории Кощей надел плотный халат и спрятал волосы под шапочку. Сегодня предстояло работать в перчаточном боксе с инертной атмосферой. Загрузив образцы химикатов в шлюзовую камеру, Кощей несколько раз провёл вакуумирование при последовательном нагнетании аргона. Индикаторы на панели показывали остаток кислорода в боксе всего в две целых и две десятых пи-пи-эм. Пи-пи-эм соответствовала одной миллионной доле всего объёма герметичного бокса. Фактически, аргон вытеснил из камеры кислород и создал внутри нужный вакуум. Кощей запустил руки в перчатки и приступил к работе с измельчёнными пирофорными веществами: пересыпал светло-серые порошки, добавлял реагенты и смешивал дозы.

Ксюше стало плохо после купания, она простудилась. Да, наверняка простудилась. Вчера такая весёлая, сегодня ослабшая, наверное, у неё температура – это явный симптом. Больше всего раздражает отсутствие диагноза. Конечно, следовало хотя бы пощупать ей лоб. Но он и так заботится о ней больше, чем следует. Он вообще не должен к ней прикасаться, иначе она не разовьётся в необходимую личность. Самое тяжёлое впереди, а сопли – это лишь сопли, переживёт. Во всём виноваты уроки, три часа дневных занятий установили между исследователем и объектом исследования личную связь, столовая – это их общее информационное поле. Ошибка на первом же этапе проекта. Может быть удастся как-нибудь автоматизировать её обучение? Оставлять в столовой проигрыватель, самому не выходить из лаборатории? Нет, исключено! Нужен контроль: разгром на складе ясно показывает, что…

Бокс заволокло серым облаком, Гавран испуганно каркнул. Кощей выругался, хотел выдернуть руки из перчаток и продуть камеру. Он слишком задумался, и два порошка, которые не должны были смешиваться, случайно смешались! Но тут внутри бокса перевернулся ещё какой-то контейнер, серое облако начало странным образом развеиваться, редеть и оседать крупными белыми хлопьями. Все колбы и инструменты густо засыпало химическими осадками, но произведённый эффект крайне заинтриговал Кощея. Он начал смешивать разные порошки и реагенты, пытаясь повторить рассеивание серого облака, и настолько увлёкся, что о больной Ксюше вспомнил, только когда за окнами лаборатории сильно стемнело.

Кощей нехотя снял халат и шапочку, вытер руки и, всё ещё погружённый в свои мысли о порошках, прошёл в аппаратную. Рядом с чёрными шкафоподобными серверами Башни находилось рабочее кресло оператора наблюдения. Двенадцать дисплеев перед креслом показывали чёрно-белые картинки с видеокамер. Снаружи и внутри Башни было установлено несколько сотен подобных устройств. Кощей сел за дугообразный стол, постучал по кнопкам клавиатуры и вызвал изображения с видеокамер внутри апартаментов Ксюши.

Сначала они с Гавраном осмотрели первую спальню, где на двухместной кровати громоздился шалаш. Но в шалаше Ксюши не было. Во второй спальне по всем стенам висел пёстрый ковёр из рисунков, в гостиной была устроена пещера из перевёрнутой мебели, тоже пустая. Рюкзак валялся возле пещеры, а без рюкзака Ксюша, наверное, не пошла бы путешествовать по небоскрёбу, ведь всегда искала что-нибудь интересное.

Кощей поднялся, Гавран беспокойно заёрзал и захлопал крыльями у него на плече. Двадцать этажей вниз Узник проходил обычно минут за пять-шесть, но на этот раз сбежал по лестнице гораздо быстрее. Он не привык стучаться где-нибудь в двери и сразу зашёл в Ксюшины апартаменты. Под ногами захрустели упаковки от сухих пайков, скомканная бумага, раскатились гильзы и мячики. Кощей разворошил пещеру, откинул одеяла и заглянул внутрь шалаша. На серых от грязи простынях было только свежее красное пятнышко – Зверёныш опять поранилась каким-то осколком.

– Ксения! – грозно окликнул Кощей. Тишина. Но в этой тишине Узник наконец-то разобрал шипение воды в душевой. Кощей ворвался туда и замер возле порога. Под горячими струями душа сгорбилась и дрожала Ксюша. Одной рукой она упиралась в кафельную стену, другой держалась за живот и плакала. По внутренней стороне бёдер текли и смешивалась с водой маленькие капельки крови.

*************

Она спустилась в воду бассейна, но крепко держалась за поручни лесенки возле бортика. Вода вновь была сначала холодной, но потом потеплела. Ксюша окунулась пару раз с головой, а после ей захотелось отпустить поручень и немного поплавать. Ксюша оттолкнулась ногами от последней ступеньки. Ей представлялось, что вода сразу подхватит её, как венок Костромы, и понесёт по поверхности, но Ксюшу сразу потянуло ко дну, как тяжёлый мешок с мукой. Она испуганно задрыгала руками и ногами, вода залилась в рот, нос и уши. От страха Ксюша крепко зажмурилась и задержала дыхание. Так не хотелось тонуть, как в шкафу у мамы! Каждая секунда без воздуха сдавливала лёгкие и жгла горло, но продлевала ей жизнь. Когда же стало совсем невмоготу, Ксюша сделала отчаянный вдох, но вместо воды в грудь влился свежий воздух.

Она проснулась, но не на дне бассейна, а в чистой кровати. На тумбочке светился ночник, дверь в спальню слегка приоткрыта, из гостиной доносятся голоса. Голоса? Кто-то включил в Башне проигрыватель?

Нет, один голос – точно Кощея, а вот второй… Ксюша выбралась из-под одеяла, и тут её поджидал первый сюрприз: вместо обычного банного халата на голове тело, на ней была длинная ночная рубашка в мелкий цветочек, а под рубашкой трусы. Ксюша ощупала себя со всех сторон и пошлёпала к двери. Голоса продолжали бубнить, она выбралась из спальни в коридор и осторожно прокралась к гостиной. Послышался мелодичный смех. Ксюша выглянула из-за угла и увидела в гостиной Кощея, в домашних штанах и футболке, а рядом с ним за столом тётку с волосами шоколадного цвета и в тонком тёмно-красном халате. Тётка сидела не как все обычные люди сидят, а чуть вполоборота к Кощею, на краешке стула, заложив нога на ногу и покачивая домашней туфлей. Вместе с Кощеем они пили чай из больших кружек, на кухонной плите дымился чайник, плёнка с мебели содрана, все торшеры включены, под потолком крутится вентилятор, в гостиной пахнет едой вместо пыли.

Кто эта… шоколадно-красная женщина? Как она проползла в Башню? Или Ксюша не отыскала её квартиру, когда бегала по этажам?

– Знаешь, я не видела его уже… сколько? Тридцать четыре года – вот сколько! – продолжала женщина разговор с того места, на