Доминика отметила, что зеркало выделило Филиппа, в то время как совсем не хотело, чтобы она очутилась здесь.

Но она здесь и единственное, что может, это выиграть.

Филипп был одет в скромный темно-синий костюм, украшенный серебряными вставками. Доминика видела его лишь мельком. Большинство ее внимания было приковано к зеркалу: зеркалу жребия, которое светилось черно-золотым светом и молчало.

— Слушайте загадку, — произнесло оно, наконец, и проговорило:

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

— Пойте! — воскликнуло зеркало и осветило двух участников золотистым лучом.

«Что? Что нужно с этим сделать?» — с испугом подумала Доминика и увидела Альмиру, стоящую за кулисами и неотрывно смотрящую на нее.

«Я что-нибудь придумаю. Повторяй за мной слова», — раздалось у девочки в голове, и Альмира подмигнула.

А тем временем Филипп запел. Голос у него был приятный и бархатистый, к тому же сзади аккомпанировал рояль.

Как красный бархат отливанья сцены.

Рукоплескание, восторг и восхищенье.

Сиянье славы как венец мой красоты.

Он словно солнце до прихода темноты.

«Как ему удалось сочинить вот так, экспромтом?" — удивлялась Доминика, в то время как Альмира что — то шептала, подбирая слова.

Знал ли Филипп тему песни заранее?

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем.

Что об искусстве забываем.

«Зачем он снова повторяет загадку?» — подумала Доминика и поняла, что это припев песни.

Значит, девочке нужно продолжить?

Но как? Альмира же ничего еще не придумала!

«Ты главный герой. Попробуй спеть, я не знаю», — обеспокоенно произнес голос феи в хрустальном наушнике.

А тем временем Филипп, увидев, что Доминика замедлила, продолжил:

А ведь искусство — словно свет красы во тьме.

Кому не знать его, как мне?

Ведь смысл шоу — призванье и успех,

И чтоб творенье не обидел смех.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

«Я знаю, — ответила Альмира. — Я придумала, повторяй».

Волнуясь, девочка запела:

А ведь искусство быть великим обещает.

Искусство лишь великий сможет полюбить.

Великим стать любой мечтает.

Не всякий сможет смысла не забыть.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

«А дальше?» — еле слышно прошептала Доминика Альмире.

«А дальше не знаю», — ответила она, и Филипп взял песню в свои руки.

И крики «Браво!», «Бис» — искусство.

И роз букет — великое то чувство.

И хвалы фразы как злата букет.

Другого смысла быть великим больше нет.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

Доминика видела, как напряглась Альмира, пытаясь спешно что-то придумать, но у нее ничего не выходило. А Филипп пел куплет за куплетом.

И быть великим, шоу прославлять.

И из низов подняться, о славе мечтать.

Все это — яркое то чувство.

Мечтать о славе — вот оно искусство.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

Искусство славы то велико.

Искусство славы не забыто.

И их величье золотом покрыто.

Велико более, чем слава королей.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

Он приготовился было запеть следующий куплет, как Альмира прошептала «Придумала» и взяла слово.

Искусства пусть творения велики.

Сиянье славы пусть затмит его.

Но столь велики мы, как и столики.

И свет от ста венцов осилит свет дыханья одного.

— Верно! — крикнул кто-то в зале.

«Молодец, давай припев», — подсказала фея, и девочка, пытаясь не запутаться, повторила его снова.

Великим стать хотели мы, мечтая.

И вот искусство мы творим, играя.

Добившись славы, мы не замечаем,

Что об искусстве забываем.

«Сейчас будет самое лучшее», — пообещала Альмира и договорила остальное.

Искусство смысл иметь должно, как ясный ветер.

Искусство — то, что держит мыслителей на свете.

Искусство прославляет то, что вечно…

Эта строка должна была иметь важный смысл, но…

Но Филипп совершенно бесцеремонно перебил девочку и, указав на нее пальцем, пропел:

Но смысл есть, а славы ждет она!

Скорей, скорей, зачем искусству возвращаться?

Не лучше ль просто ли со славой попрощаться?

Искусство обещает быть великим!

Но столь велики мы, как и столики!

Не правда ли, принцесса самозванка?

Ведь чистокровная давно мертва, смутьянка!

Легко личину принимать, авантюристка?

Поспорь с певцом, ты та еще артистка!

Доминика не понимала, почему певец вдруг ее прервал и начал обвинять.

И зеркало, похоже, этому совсем не препятствовало.

А наоборот, оно это одобрило и заговорило:

— На этой сцене поющих было двое. Но правда в том, что победитель был один. Законный, честный, он не врал — Филипп. И точно верно победил.

Зеркало осветило певца, и тут же на его груди появился круглый желтый орден с алой печатью, переливающийся, словно бриллиант.

— Испытание номер один. Золотой смысл искусства заключается в славе. И верно. А принцесса — самозванка, и зеркало это подтверждает. Схватить ее, охрана!

Доминика пыталась убежать от жуткого вида солдат в алых мундирах, но они все равно схватили ее.

Альмира, скрываясь в тени, сделала всего один взмах руками, и на девочке оказалось светло-голубое платье.

Зал ахнул. Несомненно, девочка — принцесса, ведь всем было известно, что только чистокровка могла носить голубой!

Но прежде чем кто-то успел что-либо осмыслить, занавес сцены закрылся. Доминика погрузилась во тьму, как и все, кто стоял на сцене рядом с ней.

Девочка успела лишь заметить, как полный злобы человек, которого она видела до этого, схватил зеркало и выхватил кинжал, направив на нее.

Солдаты обступили ее, и Доминике некуда было бежать.

— Ты умрешь, самозванка! — воскликнул человек и кинулся на нее.

Но, прежде чем закрывать глаза, девочка заметила тень, спрятанную в белой вуали.

«Альмира», — промелькнуло у нее в голове.

По поверхности сцены пошел дым, и больше девочка ничего не помнила…

Об искусстве

Деметрий Эмрис, 12год эры. Алой розы.

Задал вопрос я: Что же есть искусство?

Зачем же нужно оно нам?

Что это — случайность или чувство?

С певцом согласен я, внемля его словам.

Готов я верно повторить тот смысл его слов.

Что пел на сцене яркой он.

И смысл тот он