— Жалкое подобие истинных адептов. Неужели идущие по Пути стали настолько слабыми? — кривится демон, его лик становится ещё уродливее.

Вастай сплёвывает сгусток чёрной хвори. Густая жижа падает рядом с патриархом и начинает разъедать землю.

— Мы готовы служить тебе! — дрожа всем тело повторяет глава секты. — После заточения тебе, о великий Вастай, надо восполнить силы! Мы будем приносить жертвы! Столько, сколько пожелаешь!

Взмахом чудовищной лапы демон повелевает тьме собраться позади него. Скручиваясь и уплотняясь, она образует подобие трона, на который Вастай тут же падает. Откинувшись на дымную спинку, он всматривается в распростёртых ниц людей.

— Ты всего лишь оттягиваешь свою участь, — ехидно замечает демон. — Однако меня это даже забавляет. Кого ты можешь мне предложить? Жертвы должны быть изысканными и сильными, не так ли?

Патриарх разводит руками.

— Всех, кого пожелаешь, великий Вастай! Мы лишь твои покорные слуги и всё это…

— Достаточно! — рёв демона врывается в моё сознание. — Готовь самых юных и талантливых. Если жертв будет недостаточно, вы сами станете моей пищей!

— Мы станем совершать регулярные жертвоприношения, если ты пощадишь нашу секту, — продолжает патриарх. — Клянусь, что соберу самых талантливых адептов со всего региона, а когда люди в нём закончатся, мы станем привлекать их из соседних земель.

— Хватит болтать, мусор. Делом докажи своё желание служить мне, а не разбрасывайся пустыми словами! Не трать моё время! — кулак демона обрушивается на дымный подлокотник, и тьма вновь начинает расползаться в стороны. — В ваших записях найдёшь нужный обряд. Даю тебе неделю на подготовку.

Патриарх пытается что-то сказать, но вихрь злой энергии уже закручивается вокруг демона, и через несколько мгновений Вастай исчезает. Хотя я по-прежнему ощущаю его присутствие, будто он растворился в окружающем пространстве. Давящая злоба пропитывает всё вокруг.

Дрожа, словно лист на ветру, патриарх поднимается на ноги.

— Соберите всех свидетелей произошедшего! — его голос крепнет. — Первое жертвоприношение мы подготовим из них. Никто не должен покинуть пределы секты, особенно члены знатных кланов. Если информация о случившемся просочится наружу… Действуйте!

Превозмогая боль от ран и увечий, мастера встают. В первую очередь они сгоняют в одно место уцелевших учеников возле храма. Тем временем мы с Каору скрываемся в одной из глубоких трещин, образованных демонов, пережидая царящее наверху смятение. Приходится ориентироваться по аурам, вслушиваясь в происходящее.

Я стискиваю зубы от бессилия. Потрясённая случившимся, Каору ушла в себя. Всё её представление о простой обыденной жизни порушено. Чтобы подбодрить её, мне приходится положить руку на её плечу и легонько сжать. Напарница благодарно кивает.

Когда мастера наконец расходятся, я использую Оплетающий Побег, дабы убедиться, что все действительно ушли.

Несколько мастеров остаются возле храма, продолжая искать спрятавшихся учеников. Приходится ждать дальше. Лишь глубокой ночью мы покидаем своё укрытие и поспешно удаляемся с разрушенной площади.

На следующий день в секте ужесточают порядки. Передвижение по территории ограничивают, даже внутри павильонов можно перемещаться только с разрешения мастеров.

Учеников несколько раз собирают вместе, постепенно проводя отсев. Меня не берут из-за возраста, зато к Каору один из мастеров присматривается особенно долго. Однако в этот раз ей удаётся избежать подобной участи, потому что мастер недвусмысленно намекает, что ей нужно зайти к нему в покои и отблагодарить за милосердие. Из нашего дворца забирают того самого аристократа, который ранее требовал ответов на собрании.

Мастер Асан до сих пор не вернулся, а Цзян погиб, поэтому мы с Каору вынуждены тренироваться самостоятельно, не покидая покоев. Этажи пустуют, что позволяет нам свободно посещать комнаты друг друга и обдумывать дальнейшие действия.

— Прямое противостояние патриарху и остальной верхушке секты бессмысленно, — говорю я.

— Не получится их склонить на нашу сторону?

— Ты сама видела. Они скорее пожертвуют всеми вокруг, лишь бы продлить хоть на день собственное бездарное существование, чем рискнут вновь выступить против демона.

Завершив тренировку, мы принимаемся изучать записи Цзяна. В его тайнике больше ничего нет, но мы надеемся найти зацепки хотя бы в дневниках. Изучив их, я прихожу к выводу, что ответы могут храниться в тайнике под статуей основателя, однако пробраться туда крайне проблематично. Без разрешения мастера Асана мне даже этаж не покинуть. Каору же с трепетом ожидает назначения нового наставника, хотя очевидно, что обучение тонкостям Пути сейчас даже не на третьем месте. Текущий уклад жизни секты подчинен лишь выживанию.

Мы оба понимаем, что все готовятся к жертвоприношению.

— Рен, прости, что называю тебя по имени, — извиняется Каору. — Что нам делать, если я стану следующей? Пока тебя не берут из-за возраста, а в этот раз мне повезло, но надолго ли демону хватит одной жертвы? День, два? Может, он будет питаться ежедневно или даже ежечасно, пока не сожрёт нас всех?

Сложно подобрать нужные слова, но я всё же пытаюсь ответить:

— Постараюсь поговорить с мастером, возможно, он сможет нам помочь. Ты ведь не самая молодая, да и есть ребята гораздо талантливее, так что точно не станешь первой.

— Спасибо, — хмурится Каору. — Но рано или поздно они доберутся и до нас.

— Думаю, первыми на корм отправятся представители знатных кланов, — продолжаю я успокаивать её. — Устав секты не даёт возможности поддерживать постоянные контакты, но я уверен, что кто-то после произошедшего попытается связаться с роднёй. Нам надо как можно скорее найти выход из сложившейся ситуации.

На эмоциях Каору топает ногой.

— Как такое может допустить великий император⁈ Пока он борется на окраинах империи с этими тварями, одна из прославленных сект служит одной из них!

Я не комментирую её слова, хотя мне есть что сказать. Альдавиан ничуть не лучше этого демона.

Вечером возвращается мастер Асан. В нём ощущается присутствие демонической хвори. Тело закутано в просторное ханьфу, в каждом движении сквозит боль.

— Наставник, разрешите с вами поговорить! — я кланяюсь в приветствии, хоть этот жест и даётся мне с трудом.

Поклон — проявление уважения, но как почитать того, кто замешан в омерзительных противоестественных деяниях?

— Не лучшее время для бесед, Кай. В последнем инциденте мне изрядно досталось, но я вижу, что тебя что-то тревожит, — жестом он приглашает меня в свои покои.

Устроившись на диване в своём кабинете, Асан долго ёрзает, пытаясь найти удобное положение. Наконец, замерев, он кивает в мою сторону.

— Говори, — холодно бросает мастер.

— Мастер Асан, я знаю, что происходит в секте, — мой голос ровный и бесстрастный, хотя в душе полно эмоций. — Вы ведь тоже в этом участвуете?

Он кривится, но не от моих слов, а от боли. Осторожно убрав руку с живота, собеседник одёргивает ханьфу. По его телу пульсируют