Шрифт:
Закладка:
— Бывает, что и кидаются, — улыбнулся Марат.
— Я часто прихожу сюда во время перерыва или после работы, — прошептала девушка с виноватым выражением лица. — Приятно сидеть под деревьями и слушать непрерывный рокот реки.
Марат не мог оторвать от нее взгляда. Совершенной красавицей девушку, пожалуй, нельзя было считать — обыкновенное, немного скуластое, приятное лицо с большими черными глазами и непривычными на таком лучезарном лице черными бровями, вьющиеся до плеч волосы, которые казались крашеными, настолько свежим и чистым был их цвет. Наверное, самую большую привлекательность девушке придавали именно волосы. А может, ее обаятельность — в страстных губах или в овале нежного, почти детского лица, или, может, в том, что ей едва ли исполнилось восемнадцать лет… «Черт побери, я достаточно откровенно изучаю ее», — в мыслях упрекнул себя Марат, заметив, как девушка под его взглядом невольно краснеет. Нужно было или удалиться, или что-нибудь предпринять, чтобы так откровенно не разглядывать девушку. Однако уходить он не хотел.
— Ну, ладно, я должен идти, — неожиданно для себя сказал Марат. — Нужно к строителям туннеля. До свидания.
Он повернулся и напрямик, по еле заметной среди высохшей травы тропинке, поднялся вверх по склону горы. Мелкие камешки, выскакивая из-под его ног, шумно катились вниз. Чтобы не скатиться самому, хватаясь за кусты, склонившиеся над тропинкой, он медленно поднимался, почти уверенный, что девушка смотрит ему вслед. «Я даже не знаю ее имени», — подумал он. Какая-то неведомая сила заставляла Марата немедленно обернуться, но он не осмеливался. Только пройдя половину пути, оглянулся назад: девушки не было.
Котлован напоминал ветхий муравейник. Там, где раньше было русло реки, в разные стороны по-деловому передвигались машины, самосвалы, буксиры, экскаваторы, трамбовочные агрегаты; отовсюду доносились рев и дрожь моторов, от сгоревшего топлива над ущельем завис сине-серый туман, чувствовался запах изношенного металла.
С высоты Тартар напоминал одну полоску воды, упавшую с неба, которая, взяв начало в горах, из белоснежных облаков и теплых туманов, проходила через узкие горные ущелья, через темные леса, шумела, рыдала в теснинах, потом выходила из лесов и, медленно и плавно приближаясь к котловану, расплывалась и таинственно вливалась в туннель. С горного склона река виделась игрушечной, ненастоящей, и даже казалось невероятным, что в будущем ее водами наполнится это древнейшее, не охватываемое взглядом ущелье.
«Да, эти ущелья заполнятся водой, — подумал Марат, продолжая восторженно наблюдать панораму, открывшуюся перед ним. — Завершится также строительство котлована, а я так и останусь холостым». Такой очевидный поворот мысли, без какой-нибудь логической связи, запутал Марата…
В последнюю поездку домой мать его упрекнула: «Человек без жены и детей похож на высохшее дерево, одиноко стоящее в зеленом лесу» и с грустью добавила: «До сорока лет у человека дом должен быть полон детских голосов и смеха, иначе этот дом — не дом, там будет царить бесконечная грусть. Хватит уже, наберись ума-разума, создай семью». Марат даже не попытался возразить матери. Вообще, в последнее время мать все чаще возвращалась к этой теме. Марат всегда молча слушал ее, не находя более или менее конкретного ответа.
Он вспомнил также слова начальника стройки по этому поводу. Это было недавно: они возвращались с областного совещания, машину вел Марат. Их разговор шел вокруг вопроса, поднятого на совещании, потом долго молчали. В кромешной тьме фары автомашины скакали от холмика к холмику, и вдруг начальник, старик Яхшиян, который сидел на заднем сиденье, произнес: «Послушай, ты когда собираешься подумать о женитьбе?»
Марат ответил, усмехаясь:
— Я отношусь к числу тех людей, которые не живут сегодняшней жизнью, а готовятся жить завтра.
— Такие люди живут не живя, они только готовятся жить, — ответил начальник. — Пока они берегут жизнь, та, к сожалению, проходит.
— Говорят, женитьба несет горечь, — попробовал уклониться от разговора Марат.
— Но неужели холостяцкая жизнь приносит некую радость? — сразу парировал начальник. — Знаешь, есть люди, которые стараются жениться на красивых и богатых девушках. По моему мнению, чтобы жениться на богатой и красивой девушке, ты сам должен быть богат и красив.
Машина спустилась в ущелье и продолжила путь по правому берегу Тартара.
— Если человек до сорока лет не влюбляется, — снова заговорил начальник, — то лучше уже после этого и не влюбляться.
— Почему?
— Так говорят: старые кувшины не выдерживают нового вина.
Марат улыбнулся, попробовал возразить:
— Жениться — значит уменьшить наполовину свои права и вдвое увеличить обязанности.
— Нет, сынок, прости, но с тобой согласиться не могу, — сказал начальник. — В жизни нет большего счастья, чем семейное счастье. Ты на меня не смотри, у меня другое дело, и время тоже другое…
Марат замолчал, чувствуя, что невольно причинил начальнику боль. Он посмотрел в зеркало на заднее сиденье — не ошибся, у начальника было озабоченное лицо. «Прошлое живет с нами, — подумал он, — вернее, оно живет в нас вечно».
Марат был знаком с историей жизни начальника, тот сам рассказал однажды, и с того дня Марат относился к нему так, как может относиться сын к отцу, пережившему все горести жизни.
Здесь, в этих горах, прошла молодость начальника, здесь он принимал участие в установлении новых законов, а после этого боролся за их укрепление. И удивительно, что он снова вернулся в эти ущелья, спустя почти сорок лет, уже постаревший и одинокий.
Там, где сейчас строилось водохранилище, было логово разбойников. Они терроризировали крестьян, вошедших в колхоз, зверски убивали работников советских учреждений, партийных активистов.
Начальнику в то время исполнилось двадцать семь лет, и он был активным участником борьбы с бандитами. Только женился на Аспре, которую давно боготворил. Думали, скоро все закончится, начнут мирную жизнь, однако один из разбойников, Бахши, воспользовавшись его отсутствием, по указке соседки похитил Аспре, увел в ущелье и там обесчестил ее. Не выдержав позора, Аспре бросилась со скалы. Потом были уничтожены и Бахши, и вся банда, но было уже поздно. Начальник больше не женился и по велению судьбы снова приехал туда, где навсегда потерял Аспре.
Впереди, в темноте, замерцали слабые огни рабочего поселка, послышался глухой рокот реки. Марат невольно посмотрел направо, в сторону скалистых, словно упирающихся в небо серых стен ущелий и с ужасом представил, как оттуда падала юная Аспре.
— Иногда, чтоб оправдаться перед собой, мы убеждаем себя, что не можем достигнуть своей цели, — после долгого молчания заговорил начальник. — Но знай, что человек может жить полной, счастливой жизнью только в собственной семье под своим кровом. Так что женись, пока не поздно.
На этот раз Марат не попробовал даже возразить: не скажет же, что ему любить
