Так, начальник химической службы нашей дивизии капитан С. С. Черников, ныне доктор исторических наук, сумел найти свое место среди офицеров оперативного отдела штаба дивизии. Это был почти бессменный оперативный дежурный, который мог в любой момент толково доложить обстановку на участке дивизии; он оформлял оперативную карту, а при передвижении штаба дивизии вел колонну штабных машин. Его часто можно было видеть и на наблюдательном пункте командира дивизии, где капитан помогал в организации и ведении разведки, в управлении огнем.

В период подготовки к наступлению бригады сменили районы огневых позиций. Болотистая местность затрудняла выбор и оборудование их; приходилось выполнять большой объем инженерных работ. 

15 марта начался двухдневный период разрушения дзотов, противника. Бригады полковников М. П. Несвитайло и И. Т. Петрова вели методический огонь и за два дня разрушили 24 укрепленные огневые точки врага, сотня метров его траншей и немало живой силы.

Наступило 17 марта 1944 года. После тридцатиминутной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов нашей авиации соединения армии перешли в наступление. Тяжело пришлось атакующей пехоте: каждый метр земля брался с жестоким боем, а тут еще ненастная погода — мокрый снег и резкий ветер.

Наблюдательные пункты врага располагались, как и прежде, на вышках и деревьях. С них просматривался наш передний край, некоторые участки ближайшей глубины обороны и НП. В этих условиях борьба с артиллерией и минометами противника была в первую очередь борьбой за уничтожение его наблюдательных пунктов и батарей.

Как-то в середине марта мы с командиром полка П. Г. Смирновым находились на НП командира 7-й батареи старшего лейтенанта Ковалева.

— Вот он откуда, гад, все просматривает, — Ковалев показал нам наблюдательный пункт немцев, оборудованный на вышке и хорошо замаскированный. — Попробуй попасть в него с расстояния восьми километров.

— Попробуем, — ответил я и приказал уничтожить НП.

Быстро подготовив исходные данные для стрельбы, Ковалев подал команду на огневой взвод. Прозвучал первый выстрел. Темный фонтан земли и дыма взметнулся перед вражеской вышкой. Недолет. Второй снаряд разорвался позади наблюдательного пункта. Удачно, можно было половинить вилку и переходить на батарейную очередь.

Потребовалось двадцать два снаряда, чтобы уничтожить наблюдательный пункт. Фашистская артиллерия ослепла надолго.

...Во второй половине дня 26 марта гитлеровцы временно прекратили атаки, хотя удары авиации по нашим боевым порядкам продолжались. Было ясно, что противник, не добившись успеха здесь, перенесет усилия на наш правый фланг. В связи с этим мне было приказано передислоцировать туда 1300-й полк. В штаб полка выехал командир полка майор Ф. П. Нечай. А через некоторое время мне позволил подполковник В. И. Дуданец и сообщил, что артиллерийским огнем разбит штаб 1300-го полка. Я немедленно отправился туда. Штаб полка размещался в эстонской риге, которая стояла на поляне, посреди редкого мелколесья. Рядом, в лесу, находились кухня, санчасть и артиллерийские мастерские полка.

Прибыв в штаб 1300-го полка, я увидел страшную картину: риги уже не было, солдаты и офицеры растаскивали горящие бревна, вытаскивали раненых и убитых. Я сразу увидел лежащего на земле командира полка майора Филиппа Платоновича Нечая. В его руке была зажата телефонная трубка. Когда врач полка В. А. Скокан подошел к нему, он был уже мертв. Погибли первый помощник начальника штаба капитан Виктор Михайлов, второй помощник начальника штаба старший лейтенант Аркадий Ольшевич, начальник связи капитан Меткий, начальник химслужбы лейтенант Георгий Мищеряков, начальник артиллерийского вооружения капитан Т. М. Кожухов, радистка Любовь Белоусова и другие.

Филипп Платонович Нечай недолго командовал полком, но успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. Скромный, исполнительный, непритязательный в быту, он был прекрасным командиром.

Временно командовать полком назначили начальника штаба полка майора П. В. Михайлова, который чудом остался жив. В эти трудные для полка минуты, когда было потеряно управление, он не растерялся и передал распоряжение командирам дивизионов на смену наблюдательных пунктов, собрал оставшихся в живых офицеров, распределил между ними обязанности.

За три минуты до удара по штабу машинистка полка Лиза Фалеева выбежала из риги в штабную машину за папкой с оперативными документами. Машина стояла у левой стены риги. «Когда я доставала папку из несгораемого ящика, раздался страшный грохот и на меня свалились доски одной из стен машины, — вспоминала позже Елизавета Георгиевна. — Передняя часть машины сразу же загорелась. Еще ничего не понимая, еще не выбравшись из досок, я увидела, что пламя подбирается к полковому знамени, которое находилось на уцелевшей стене машины. Знамя было зачехлено и вложено в кронштейны. Стену покоробило, вытащить знамя я не могла и принялась отчаянно кричать: «Знамя! Знамя! Скорее!» К штабу из леса бежали солдаты. Двое из них повернули к машине, вскочили в нее. Я показала на ящик о документами. Один из солдат взял его, а мы с сержантом Свинцовым вытащили из горящей машины знамя...»

Сама Лиза была ранена, и старшина медслужбы Михаил Гогоберидзе увел ее в санитарную машину. Когда машина стала отъезжать, кто-то из солдат подал Фалеевой кусок валика от пишущей машинки. Лизу и других пострадавших отправили в госпиталь в Сланцы, а оттуда в Ленинград. Через несколько месяцев Лиза вернулась в бригаду и привезла с собой кусочек валика — память о страшном дне.

* * *

59-я армия была отведена с плацдарма за реку Нарва. Ее сменила 8-я армия генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова. Битва за плацдарм вступила в новую фазу. Завязались изнурительные, полные неожиданностей лесные бои. Не было опаснее места, чем «пятачок смерти» — так называли плацдарм. В эти дни на головы гитлеровцев мы обрушили более тридцати тысяч снарядов и мин, то есть почти восемьсот тонн металла и взрывчатки.

Как-то утром, обходя наблюдательные пункты командиров батарей, мы с Шейниным зашли в землянку командира 6-й батареи Н. В. Калуцкого.

Капитан Н. В. Калуцкий прибыл в бригаду из запасного артиллерийского полка, куда попал после расформирования бригады морской пехоты. Он относился к той категории офицеров, которые перенесли все тяжелейшие испытания первых лет войны. Предельная требовательность к себе, исполнительность, смелость и находчивость были его характерными чертами. Он любил музыку, стихи, песни и сам неплохо пел.

Мы с Шейниным проверили готовность батареи к бою, а потом зашли в землянку управления полка. Долго находиться там не пришлось. Немцы начали артиллерийскую подготовку, и мы поспешили на мой НП. Едва подбежали к наблюдательному пункту, как послышался свист снаряда крупного калибра. Бывалые фронтовики по звуку летящего снаряда определяли место его разрыва: недолет, перелет или твой... Мы определили, что этот — наш.

— Ложись! —