Шрифт:
Закладка:
Сейчас его беспокоили слова Юрия. Можно было относится к ним, как к тем же проклятиям, которые он выслушивал не раз от своих жертв. Кто-то просто ругался, другой грозил небесными карами, но разница между ними была едва ли. В народе про это метко говорили: «Собака лает — ветер носит». Почему слова Юрия ему не понравились? Скорее всего, сработала внутренняя чуйка, пославшая сигнал, что словам парня можно верить.
Макс даже сначала пожалел, что рано усыпил Юрия. Можно было попытаться добиться от него правды… А, с другой стороны, выказывать обеспокоенность пустыми словами перед своими охранниками не соответствовало роли харизматичного лидера.
«А если разобраться самому, что собственно он мог сделать? Может быть, он имел в виду визит к шерифу, который та назначила на этой неделе? Она ведь велела явиться с ним лично… Да, точно!» — Макс даже повеселел, почувствовав, что на правильном пути. И решил действовать на опережение:
— Заявлюсь-ка я к ней сам. Прямо сейчас и завалюсь. А что в одиночку - так мало ли где может находиться мой новый друг, который мне вовсе и не друг? Собрался и ушел куда глаза глядят, ничего не сказав. У нас ведь свобода и демократия. Что она сможет мне предъявить?
Память некстати подсказала эпизод его последней встречи с Вероникой. Как раз на месте, где погиб Данила.
— Ха, погиб! Типа несчастный случай,— Макс остановился, закусив губу.
Данила погиб не случайно. И кто, как не Макс, отлично знал это. Данила попал под второе правило, которым он руководствовался в жизни. Правило гласило — никому не верь.
Кто такой был Данила? Талантливый мастер бионических форм, а для Макса просто попутчик по жизни. Как в вагоне поезда. Зашел человек на одной остановке, а через день вышел на другой. Или не через день, а через неделю, год или десять лет. Поезд жизни идет долго, почти сто лет — по крайней мере, Макс на это рассчитывал. Сколько народу за это время в твоем купе побывают — замучишься пересчитывать.
Вот и Данила из таких. Чего не хватало? Деньги были, магит тоже, клиентов — хоть отбавляй, а все туда же… Рудник ему приглянулся. Думал, что не услышу я о последнем проекте — харвестере для добычи магита? Жало у него специальное будет, чтобы магит из породы выскребать без всякого кайла и дробилки… Расхвастался, дурачок, но так и не понял, что выдал себя с головой — у меня работают рабы, и плевать мне на автоматизацию всякую, от нее одни хлопоты. А раз не для меня она, то для кого? С зоргом, опять же, история мутная получилась. Совпадение? Не думаю…
Но, если сказать себе честно, в последний момент рука Макса дрогнула и кинул он «свет звезды» на случайного человека, отведя от друга, вырядившегося, как обычно, ковбоем. Только ограничено было время и сориентировался он по шляпе, а она-то его и подвела!
Макс даже остановился и сжал кулаки со злости: «Эх, вернуть бы тот момент назад…» Когда злость прошла, он увидел, что добрался до полицейского участка, в котором надеялся пересечься с Вероникой. Идти туда уже расхотелось. В животе материализовался холодный колючий ежик и кольнул иглами неприятного предчувствия, ноги сами стали делать шаг короче и хотелось зацепиться за любой повод, чтобы отвернуть.
Когда до двери оставалась всего пара шагов, она распахнулась и весь проход заслонила цыганка в пестром наряде. Презрительно фыркнув, она проплыла мимо, едва на уронив Макса с крыльца.
Тот сначала окаменел от такой наглости, а потом плюнул и, посчитав это знаком свыше, повернул обратно. Холодный ежик в животе сразу растаял и пустой желудок намекнул, что в нем образовался вакуум, а природа, как известно, пустоты не терпит.
Идея подкрепиться Максу понравилась больше, чем мысль встретиться с шерифом. «Пройдет время, и она забудет о том, что сказала. Бог не выдаст, свинья не съест», — успокоил он себя народной мудростью и остановился перед дверью кафе.
***
— Салат, в котором листьев побольше?
— Цезарь
— Нет, там креветки, А вот этот какой? — Яна ткнула пальцем в красивую картинку на развороте.
— Весенний.
— Он точно без мяса? Тогда два. Нет, три. Так, что у нас на горячее… О, овощи на гриле! Беру.
— Две порции?
— Одну. Лопну я тут у вас. А какое мороженое вы порекомендуете?
Вероника с легкой улыбкой наблюдала процесс общения Яны и официантки.
— Про каменоломню, оказывается, вы не шутили, — удивилась она, как только официантка отошла от столика. — Вы вегетарианка?
— Нет, просто последние годы просидела на мясной диете. Знали бы вы, что за живность водится в пещерах… Бррр, — Яна передернула плечами. — Но это вам будет неинтересно. А я к вам по серьезному делу, между прочим.
— Судя по заказу, серьезное дело вам еще только предстоит, — намекнула Вероника на обильный заказ.
Яна нахмурилась, но через секунду лицо обрело прежнее выражение.
— В помощи нуждается один человек, который так же, как и я, бежал из каменоломен. К сожалению, он ранен и выбраться из пещеры ему не удалось, потому что его ищет охрана…
— Постойте, — прервала ее Вероника, — давайте по порядку. Сначала про эти ваши каменоломни. Что-то я не помню, чтобы у нас в районе что-то кроме глины и песка копали.
Яна покрутила пальцем по столу замысловатые узоры, потом вспомнила, что до маникюра так и не добралась и быстро убрала руки со стола. Прозвучавшая просьба была вполне естественна, и она была к ней готова. Ее краткий рассказ о месторождении магита, на месте которого Тухлый организовал лагерь принудительных работ, не занял и пяти минут. Единственное, о чем она умолчала, так это о своей роли во всей этой истории.
Теперь пальцами по столу постучала Вероника. В рассказе чувствовалась недосказанность, и она начала издалека:
— Помнится одно время ходили слухи о некой молодой особе, собравшей бандитскую шайку на развалинах детского лагеря. И была она настолько благородных кровей, что иначе, как «ваше высочество» и «госпожа», к ней не обращались.
— Да каких благородных! — отмахнулась Яна. — Отца не помню совсем, но явно не принц на белом коне, раз бросил мою мать, когда мне не исполнилось и трех лет. Мама была ткачихой на местном камвольном комбинате. Пока
