class="p1">– Мне для больного.

Передние готовы, задние пошли кричать из-за бананов:

– Какая она старуха! Ей тридцать пять, просто так выглядит, сволочь. Какой больной, тут здорового от этих бананов скрутило, а больной вообще концы отдаст. Вот у нас тут врач стоит второй час – ну правда, доктор?

– Да, есть противопоказания…

– Не смейте ей отпускать!

Почему у нас так любят малосольные огурчики, солёные помидорчики, кислые щи?

Потому что пропаганда невыносимая.

Плохие новости всегда верные.

– Какая разница между еврейским и английским юмором?

– Англичане острят на своей земле.

Не могу вспомнить, хоть обыщи.

Обыскали – и он вспомнил.

Муж в день рождения жены разбросал по подушке цветы вокруг её головы.

Они месяц не разговаривали.

Война – это то массовое зрелище, которое объединяет элиту и народ.

Это то, чего массы втайне жаждут.

Забыть свою жизнь.

Стать свободным.

Вооружённым.

Полупьяным.

Одетым, как все.

Сытым, как все.

Убивать, как все.

И умереть, как все.

Пока наша главная задача жить не лучше, а дольше.

Хотя бы…

Потом о «лучше» поговорим.

Я бы сказал – загажена, но не тронута. Это наша земля.

Чтоб прийти в себя, я чуть выпил.

Но опять переборщил…

Надпись в Одессе на дверях туалета: «Воды в туалете нет, так что имейте в виду».

Как иметь это в виду, не сказано.

– Как ваши дела, Михал Михалыч?

– Со стороны кажется – хорошо, но я там не бываю.

Андрею Максимову от М. Жванецкого

Есть области, где авторы умнее своих произведений.

Это политика.

Это песни.

Это балет.

Кому везёт, тот в работе на сто процентов использует свои мозги.

Это наука.

Это конструирование.

Это писательство.

Когда обращается к людям, он глупеет.

Он хочет, чтобы его поняли.

Он хочет, чтобы его запомнили.

Он хочет, чтоб его полюбили.

Он хочет, чтоб его купили.

И глупеет от этих простых желаний.

И постепенно от того, что хочет сказать, переходит к тому, что хотят услышать.

Закон популярности – «Все знали, он сказал!».

Это приводит в восторг.

Но – все знали, а он сказал, значит: он сказал и все забыли, потому что знали.

Затем уже все знают: он скажет то, что все знают.

Заканчивается тем, что никто не знает, что он сказал, но все знают его, который сказал то, что знали все.

Его куда-то выбирают и забывают окончательно.

А тот, кто говорит то, чего не знает никто, – живёт хуже.

Потом, когда с его помощью начнут догадываться близкие, а потом с их помощью станут догадываться остальные, его имя запомнят и не забудут.

Но это достанется не ему, а его имени.

Вот он и есть движение.

А тот, кого знают все, – неподвижная радость.

Какой редкий дар – открывать это всё в простой беседе за круглым столом с моим другом Андреем Максимовым.

Сегодня слова «…на вашем канале была замечательная передача» – уже напоминают донос.

Если ещё пару месяцев не объяснять, что такое инновации, люди потребуют повышения зарплаты.

Типичный женский звонок:

– Забери меня отсюда!

– А ты где?

Положила трубку.

Я всегда пишу о хороших людях.

Я их держу в уме.

Мужчины живут коротко, потому что они не плачут.

Народ, живущий в России, заслуживает Нобелевской премии.

Лучшая компания: из знакомых мужчин и незнакомых женщин.

Граждане! Используйте меня только по призванию.

– Как дела в России?

– Воруют и ждут.

До первых рядов доносится хорошо, доходит плохо.

Фиктивный брак гораздо честнее, так как настоящий гораздо фиктивнее.

– Как вас зовут?

– Только для вас – Сара Абрамовна. А для всех – Софья Аркадьевна.

Семью держат либо любовь, либо задача.

Старость и молодость

Конечно, каждому неохота быть старым среди молодых.

Но жизни размещены в беспорядке, чтобы не кончились сразу.

Тут покойник, и тут же новорождённый.

И пять, и семьдесят.

Растут и падают.

Диапазоны разные при равномерном неравенстве возраста.

Жизнь начинается с памперсов, обрастает гипсом, повязками, капельницами, очками, костылями, колясками, слуховыми аппаратами.

Памперс, соска, костыль, рецепт.

Среди жизни равномерно разбросана старость.

Ни лучше, ни хуже.

Они наслаждаются мастерством, сном и особой близостью к смерти.

Молодые рвутся туда, где ещё не побывали, то есть в старость.

Все мечтают быть на месте другого.

Нет даже тех, кого мы не любили.

Наталкиваясь на невнимание и усталость в моём лице, не обижайтесь.

Может быть, не всё так плохо.

Вот он молчит, а прав.

И таких людей миллионы.

Если мать выходит второй раз замуж – ребёнок теряет не только отца, но и мать.

Так и эмиграция.

При хорошей жизни – много мусора.

В СССР с одним ведром в день выбегали, и хватало.

А на тех, кто много выбрасывал, соседи писали.

Пустые банки нюхали.

Очень просто было и определить хорошую жизнь.

К сожалению, счастье беременно бедой.

Стой прямо и смотри прямо.

И иди прямо.