1. «Ныне небо покрывает всю Поднебесную и любит её. Порождает и взращивает всё сущее и приносит ему пользу. Оно порождает и взращивает всё сущее, подобно тому как волос вырастает из корня. Нет ничего не созданного небом. А люди принимают всё это и обогащаются. Значит, можно говорить, что благодать неба велика. Однако небо не требует вознаграждения… Небо делает ярким солнце, луну, звёзды, кометы» (Антология мировой философии в четырёх томах. Том 1. Часть 1. М., 1969. С. 201).

2. «Действия неба обширны и бескорыстны. Небо свершает много [полезных дел], но не выставляет напоказ свою добродетель» (там же. С. 201).

3. «Небо любит справедливость и ненавидит несправедливость» (там же. С. 202).

4. «Небо не хочет, чтобы большие царства нападали на малые, чтобы сильные семьи разоряли слабые малые семьи, чтобы сильный грабил слабого, хитрый обманывал наивного, знатный кичился перед незнатным. Всё это противно [воле] неба. Небо желает, чтобы люди помогали друг другу, чтобы сильный помогал слабому, чтобы люди учили друг друга, чтобы знающий учил незнающего, чтобы люди делили имущество друг с другом. Небо желает также, чтобы знатные были усердны в поддержании порядка в Поднебесной, а простолюдины были усердны в ремеслах и земледелии. Если знатные усердны в управлении, то в стране царит порядок; если простолюдины усердны в ремеслах и земледелии, то в стране достаточно предметов и пищи» (там же. С. 202).

Перед нами вполне монотеистический взгляд на религию. Только вместо Яхве или Аллаха мы видим здесь Небо. Монотеизм, во многом идущий в древнем Китае от Конфуция и Мо Ди, вместе с тем, не мог перечеркнуть традиционный политеизм.

Даосизм

Даосская редигия эклектична. Даосские богословы пытались совместить идеи, приписываемые Лао-цзы, с традиционным политеизмом. Вот почему тенденция к монотеизму в даосизме имеет слабо выраженный характер. Если Конфуций и его ученики полностью освободили Небо от богов и других небожителей, то на даосском Небе традиционные боги уживаются с людьми. Как тем, так и другим приписывается бессмертие.

М. Е. Кравцова писала: «В целом божественный пантеон, как в рамках храмовых центров, так и за их пределами, включает в себя множество самых разных по происхождению персонажей. Это: архаические божества типа Жёлтого императора и Царицы Запада Си-ванму, древние легендарные бессмертные, правители и высокопоставленные государственные деятели, покровительствовавшие даосизму или занимавшиеся даосской алхимией, основатели школ и монастырей, именитые даосские теоретики и практики, полулегендарные отшельники и реальные исторические лица и, наконец, локальные божества» (Кравцова М. Е. История культуры Китая. СПб., 1999. С. 249–250).

Эклектизм религиозного даосизма во многом объясняется малограмотностью его представителей. Недаром Юань Кэ писал: «Малограмотные даосы создали множество всяких небылиц» (Юань. С. 154).

Эти небылицы даосы вставляли в традиционную политеистическую религию. Они должны рассматриваться как инородное тело в этой религии. Их нельзя включать в древнекитайскую мифическую картину мира. Этих небылиц оказалось чрезвычайно много. Рассмотрим некоторые из них.

Небылицы о бессмертных

Бессмертие – высшая цель истинного даоса. К её достижению его единоверцы шли не только духовными путями, постигая таинственные глубины учения о Дао, но и с помощью эликсира бессмертия. Этот эликсир даосские алхимики изобретали на протяжении многих столетий, используя киноварь (сульфид ртути), золото, мышьяк, нефрит и другие вещества. В результате сформировалось две формы даосской алхимии.

М. Е. Кравцова писала: «Даосское религиозное направление, имевшее конечной целью, повторим, превращение человека в бессмертного – сяня, подразделяется на так называемую «внешнюю» (кит. вай дань, дословно «внешняя киноварь») и «внутреннюю алхимию» (кит. нэй дань, доел, «внутренняя киноварь»). «Внешняя алхимия» предполагает изготовление элексиров бессмертия в лабораторных условиях и в ходе моделирования искусственно сжатых во времени природных процессов. «Внутренняя алхимия» – создание эликсира в самом теле даосского адепта через регуляцию его пневменных энергий, т. е. изменение его биолого-физиологических параметров» (там же. С. 241).

Даосы не могли обойтись без попыток внедрить в древнекитайские мифы самых излюбленных своих героев – бессмертных. Они дополнили сказания о бессмертных, имеющиеся в канонических мифах древнего Китая, небылицами о восьми бессмертных. Выделю среди них лишь некоторых.

Чжунли Цюань. Этот даос был самым старым среди бессмертных единоверцев. В молодости он достиг головокружительных успехов на военной службе, но однажды его постигла неудача в войне с тибетцами.

«Потерпев неудачу в сражении с тибетцами, Чжунли в отчаянии ушёл в горы. Там он встретился с даосским отшельником. Монах отвёл его к владыке Востока Дун-вангуну, покровителю всех бессмертных мужского пола, который посоветовал Чжунли отказаться от карьеры и отдать все свои силы и способности постижению дао» (Еж. С. 173).

Чжан Го. Этот бессмертный был оборотнем. Он, между прочим, появился в незапамятные времена – во времена творения мира из хаоса в облике белой летучей мыши. У В. В. Ежова о нём читаем:

«Чжану Го приписывалась также способность предугадывать будущее и сообщать о событиях далёкого прошлого. Рассказывали, что иногда он «умирал», его хоронили и оплакивали безутешные ученики, а затем «воскресал» вновь (его гроб оказывался пустым). Чжан Го изображается обычно в виде старца-даоса, сидящего на осле лицом к хвосту, с бамбуковой трещоткой в руках» (там же. С. 174).

Люй Дунбинъ. К даосизму его приобщил Чжунли Цюань. Даосизм подарил ему бессмертие: «Постигнув тайны даосизма, Люй обрел бессмертие» (там же. С. 174–175).

Даосы насочиняли о нём много небылиц. Вот одна из них: «Очень популярна была версия легенды, согласно которой молодой учёный Люй Дунбинь на постоялом дворе встречается с даосом, который велит хозяйке сварить кашу из проса и в ожидании заказанной еды заводит с Люем разговор о тщете мирских желаний. Люй не соглашается, но вдруг засыпает и видит во сне свою будущую жизнь, полную взлётов и разочарований, страшных испытаний и несчастий. Когда ему грозит смерть, он просыпается и видит себя на том же дворе, хозяйка варит кашу, а даос ждёт еду. Прозревший Люй становится даосским отшельником» (там же. С. 174–175).

Ли Тегуан. Этому бессмертному повезло больше, чем другим: он путешествовал по небу с самим Лао-цзы – основателем даосизма.

Хань Сянь. Этот даос стал бессмертным в тот момент, когда он упал со священного персикового дерева. Свои усилия он направлял на борьбу с конфуцианством.

Лань Цайхэ. «К группе восьми бессмертных принадлежит также Лань Цайхэ – своеобразный даосский юродивый. Он носил рваное синее платье, широкий пояс с шестью бляхами чёрного дерева, на одной ноге сапог, другая – босая. Он ходил по рынкам, распевал песни, которые сочинял сам, импровизируя во время представления, и просил милостыню. Лань Цайхэ говорил странные вещи,