— Вам удалось установить личности тех троих, что захватили Мышку?

— Кого?

— Ну, Леську… Мы здесь зовем ее Мышкой.

Тонкие губы Александра раздвигает улыбка.

— Мышка… забавно. Ей идет. Да, нам удалось установить их личности. Послезавтра все трое с небольшой группой туристов отплывают на Анзер.

— С группой туристов? То есть, легально?

— Да. Вероятно, решить вопрос иначе им не удалось.

— Среди них есть профессионалы? — этот вопрос задает Аркадий, который пока не видел ни одного из этих троих.

— Смотря что вы под этим подразумеваете, Аркадий Петрович. У всех троих за плечами армейская служба, все трое имеют опыт работы в ЧОП.

— Где? — вырывается у Леры удивленное восклицание.

— В частных охранных предприятиях, — поясняет Аркадий.

Некоторое время все молчат.

— Значит, нам нужно их опередить. — Аркадий обводит взглядом всех присутствующих. — Я договорился с Игорем Горбуновым, капитаном «Непобедимого», он доставит нас на Анзер завтра в первой половине дня. Если погода не испортится.

— Элеонора. — Александр смотрит на нее через стол. Впервые она замечает, что глаза у него серые, с красивым фиалковым оттенком. — Вы уверены, что хотите участвовать во всем этом?

— Зовите меня Нора.

— Хорошо. Нора, вы уверены?..

— Да.

Удовлетворенно кивнув, он поворачивается к Герману.

— А вы?

— Что я? — Хмурый взгляд исподлобья. — Хочу ли я участвовать? Странный вопрос. Я в этом уже по самые уши.

— И против участия Норы вы тоже не возражаете?

— С чего бы мне возражать? — пожимает плечами Герман. — Она уже большая девочка. Способная принимать решения и отвечать за последствия своих действий.

— Пожалуй. — Еще одна пауза, гораздо более продолжительная, чем предыдущая. Покуда она длится, все смотрят в разные стороны, как будто стыдятся друг друга или опасаются, что их мысли будут прочитаны по глазам. — Пирожки у вас просто замечательные. Большое спасибо.

Пирожки, да. Самое время отдать им должное. Даже Герман перестает изображать байроновского героя и, заняв место за столом, присоединяется к пиршеству. Пирожки с мясом, пирожки с рыбой, пирожки с капустой, пирожки с сыром и зеленью…

— Давайте обсудим организационные вопросы, — после пятого пирожка предлагает Александр.

Лера идет на кухню кипятить чайник и разогревать в духовке еще один тазик пирожков.

Она уже большая девочка. Способная принимать решения и отвечать за последствия своих действий.

Вот когда он припомнил ей тот разговор! Ну что за гнусный, мерзкий, подлый… Мышка просто не понимает, с кем связалась. Бедная наивная девочка. Глупышка.

Стоп! Стоп! Стоп!

Неотрывно глядя в одну точку на скатерти, Нора медленно считает: раз… два…

Связать его крепко накрепко и отдать на растерзание кусачим черным муравьям.

…три… четыре… пять…

Распять на железной решетке и опускать понемногу в огненную яму, как в фильме «Индиана Джонс и Храм судьбы».

…шесть… семь…

Подвесить за ноги над водоемом с аллигаторами.

…восемь… девять… десять…

Острое колено Германа толкает ее под столом, и она слышит шепот:

— Хватит садистских фантазий, дорогая, ты рискуешь остаться голодной.

В зеленых глазах плещется смех.

Негодяй.

8

Несмотря на то, что капитан «Непобедимого» счел погоду благоприятной для перехода через Анзерскую салму, ветер дул, не переставая, и после часа пути Норе уже казалось, что лицо ее поверх питательного крема покрыто тонкой коркой льда. Летом. В самое теплое время года. Небо над проливом было чистым и ясным, от его пронзительной сини болели глаза. И еще, глядя в сторону таинственного острова, окутанного многочисленными легендами и преданиями, Нора вдруг поняла, почему Белое море назвали белым: вода вокруг так и блистала серебром.

Сидящие чуть в стороне мужчины переговаривались, склонившись над картой, которую развернул на коленях Александр. Бледный темноволосый Герман, одетый в свои любимые черные джинсы, рубашку в серо-черно-зеленую клетку, из-под распахнутого ворота которой выглядывала черная футболка, и черную же куртку-ветровку, выглядел так же романтично, как вчера. Нора понимала, что сейчас не самое подходящее время любоваться им, но лишать себя этого удовольствия не хотела, тем более что за прошедшую ночь маятник ее отношения к нему опять качнулся. И качнулся неслабо.

«Бабские бредни», — ехидно молвил знакомый голос.

Юнговская персона? Фрейдово суперэго?

«Ну и что? — огрызнулась она. — Тебя не касается».

«Розовые сопли».

«Проваливай».

Катер шел на хорошей скорости, позади прыгала на волнах привязанная к нему небольшая лодка, предназначенная для переправы на берег. Еще два часа — и они на месте. Страшное место, иначе не скажешь… Что ждет их там?

Накануне она потратила некоторое время на изучение истории Анзера и его святынь. Ее поразило, что на Анзерском острове, как и на Большом Заяцком, никогда не жили мирские люди. При том, что условия для проживания на Анзерском всегда были неизмеримо лучше. Ни змей, ни клещей, только олени, тюлени да зайцы. В изобилии ягоды — морошка, брусника, вороника, черника, голубика. Полным полно грибов. Рыба, которая сама идет в сети. Однако остров так и остался монашеским.

Нора лежала с планшетом и читала интернет-сайты. Герман, вытянувшись рядом, наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.

— Ты не умеешь хранить верность, не так ли? — вдруг спросила она. Совершенно неожиданно для самой себя. — Не стоит ожидать от тебя этого.

— Даже не знаю что сказать, — ответил он после долгого молчания.

— Скажи правду.

С глубоким вздохом он перекатился на спину и уставился в потолок.

— Ну? — глядя на его заостренный профиль, Нора чувствовала, что заводится, но бороться с собой не могла. Какого черта! — Язык отнялся?

— Ты устраиваешь мне сцену? — покосившись на нее, недоверчиво спросил Герман.

— Да. Что ты имеешь против? Считаешь, что сцены устраивают только кухарки? А благородные леди молчат, делая вид, что ничего не произошло?

— Ух ты! — В глазах его вспыхнул непритворный интерес. — Сцена ревности. Браво, дорогая! — Герман повернулся на бок, подперев голову согнутой в локте рукой, чтобы было удобнее наблюдать за сменой выражений ее лица. — Но почему вдруг опять? Ты же вчера надавала мне по физиономии. Этого недостаточно?

Они смотрели друг другу в глаза. Нора поняла, что надо говорить правду. Если, конечно, она не хочет допустить слива темы, как случалось уже не раз. С другими темами и другими партнерами.

— Да.

— Что да?

— Недостаточно.

— Чего же ты хочешь? — Ровный голос. Ни тени улыбки. — Какого удовлетворения?

Она же, напротив, сама услышала в своем голосе дрожь и особенную вибрирующую хрипотцу, выдающую желание, когда ответила:

— Хочу связать тебе руки.

Минутное замешательство.

— Чем?

Нора молча указала на его ремень. Узкий черный ремень из кожи гиппопотама. Звякнула пряжка. Герман чуть изогнулся, выдергивая ремень из петель… готово.

— Что дальше?

Кровь бросилась