— Герман. — Нора нащупала его руку и крепко сжала. — Тебе страшно?

— Да.

— Духи места за нас? Или ты не чувствуешь?

— Не знаю, Нора. Пока не чувствую ничего, кроме страха.

Утром, когда они стояли на террасе Белого дома, готовые к поездке, и ожидали Аркадия, тот вышел, держа на ладони два нательных крестика на цепочках панцирного плетения.

«Вот, наденьте».

«Зачем?» — удивилась Нора.

«Чтобы избежать ненужных вопросов».

«Явились на Анзер, а крестов на нас нет, — улыбнулся Герман, накидывая на шею цепочку. — Помоги, дорогая… Спасибо».

«Под одеждой же все равно не видно, есть на нас кресты или нет».

Но Аркадий так посмотрел на нее, что она, отставив разговоры, повесила на шею крест и спрятала под горловину футболки.

Сейчас ей вспомнилась эта сцена.

— Чему ты улыбаешься? — поинтересовался Герман.

— За последние три месяца я наделала столько глупостей, что могло бы хватить на целую жизнь. И, кажется, скоро наделаю еще.

Он тихо рассмеялся.

— Аминь.

Ветер стих, и катер, войдя в Капорскую губу, бросил якорь уже при полном штиле. На маленькой лодке все четверо переправились на берег. Такой же каменистый берег, как на оставшемся позади Большом Соловецом. Мокрый антрацитового цвета песок, скользкие валуны, выброшенные на берег волной клубки морских водорослей, испускающие специфический йодный аромат…

Что не так? Ей покамест не удавалось понять. Но что-то было не так. Определенно.

Из низкого деревянного домика, скрывающегося за деревьями, вышел хмурый коренастый мужчина в серых штанах, наглухо застегнутой серой куртке и заляпанных грязью сапогах. Взглянул на пропуск, который предъявил ему Аркадий, и махнул рукой, мол, вам туда. Туда значило по тропе, рассекающей лес наподобие коридора и как две капли воды напоминающей лесные тропы на Большом Соловецком.

— Лабиринты, Герман, — прошептала Нора.

Тот обернулся. На лице его отразилось замешательство, он взглянул на Аркадия, который тоже услышал про лабиринты и осуждающе поджал губы.

— Ох, ну ладно. — Нора покорно вздохнула. — Посмотрим на обратном пути.

Меньше всего ей хотелось очередной семейной сцены с участием этой парочки. Да еще в присутствии Александра. Да еще в таком месте.

Перепрыгивая через мелкие лужи, обходя слякоть и грязь, они углубились по тропинке в лес. Шли молча, глядя то под ноги, то на красоту вокруг. Все было вроде знакомым — сосны, ели, березы, можжевельники, — но поражало совершенством форм и удивительной для дикой природы ухоженностью.

Вскоре начался подъем. Тропа причудливо змеилась по склону первого на пути паломников и относительно невысокого холма. Слева блистало море.

— Такое впечатление, что за нами следят, — произнесла Нора, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Да, — обернувшись на ходу, подтвердил Герман. — У меня тоже.

Голгофа выросла перед ними внезапно, очень крутая и очень высокая. Деревья словно бы расступились — и путники замерли, смущенные и ошеломленные.

Все четверо знали что находится там, наверху. Что находится сейчас и что находилось раньше. В двадцатых годах, во время эпидемии тифа, храм Распятия Господня был превращен в тюремный «госпиталь». Покойников, прежде чем сбросить с крутого склона в один из выкопанных внизу рвов, ставили рядами в притворе храма, потому что в стоячем положении они занимали меньше места. Точное количество погребенных в этой земле было известно одному Богу…

Теперь предстояло зайти в церковь у подножья горы и получить благословение на подъем к вершине.

Разглядывая компактное деревянное здание с белыми стенами, Нора подумала, что, наверное, это и есть Воскресенская церковь, восстановленная на средства архангельского предпринимателя Виктора Зосимовича Анциферова. Реставрационные работы велись с 1995 по 1999 год. В феврале 2000 года Алексий II благословил возобновление монашеской жизни на Анзере, а в марте подписал указ о назначении иеромонаха Амвросия, ныне игумена, скитоначальником Голгофо-Распятского скита. Первая служба — Всенощное бдение и Божественная Литургия — в обновленной церкви состоялась в праздник Успения Пресвятой Богородицы. И до 2008 года, то есть, до освящения отреставрированного в свою очередь храма на горе, именно в этой церкви проходили службы возрожденного скита.

— Креститься по православному обычаю все умеют? — спросил Александр.

Все умели.

Из церкви навстречу им вышел молодой монах в рясе и назвался Виссарионом. Аркадий извлек из внутреннего кармана куртки, развернул и протянул ему бумагу, которую Виссарион со вниманием изучил. Затем все четверо представились и каждый удостоился такого же внимательного взгляда, как бумага.

В конце концов они оказались на территории скита, где, кажется, намечалось какое-то мероприятие. По двору деловито сновали несколько послушников. Подозвав одного из них, Виссарион отослал его прочь с бумагой, полученной от Аркадия.

Что же не так? Что не так?

Взгляд Норы растерянно скользил по низкому некрашеному забору из деревянного штакетника, по белым стволам берез и розовым полянам цветущего иван-чая между ними. Иван-чай. Трава, растущая на кладбищах, на могилах. Сколько же его здесь… весь склон пестрит зеленым и розовым.

Исполняя обязанности гостеприимного хозяина, иеромонах Виссарион сообщил, что на территории Голгофо-Распятского скита расположены два храма: на горе — в честь Распятия Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, под горой — в честь Успения Пресвятой Богородицы. Герман, Аркадий и Александр внимали ему так трепетно, как будто не знали этого сами. Реставрация храма на горе была начата в 2002 году. В октябре 2007 года колокольня обрела колокола. В августе 2008 состоялось освящение. Очень интересно, спасибо…

Воспользовавшись паузой, Аркадий заметил, что Герман, архитектор по профессии, уже не первый год занимается реставрационными работами на Большом Соловецком. Виссарион и Герман поулыбались друг другу. Похоже, Виссарион не очень понимал, с какой целью эта странная группа прибыла на Анзер. Что им предлагать? Что не предлагать? Куда их пускать? Куда не пускать?

Причина его затруднений вскоре стала ясна. Отец Амвросий отбыл по делам в Свято-Троицкий скит и до сих пор не вернулся. Без него же дать благословение на подъем к храму Распятия Господня не мог никто. Однако, если они устали с дороги, то в двух шагах, рядом с жилищем трудников, есть гостевой дом — маленький, но уютный, — там можно выпить чаю со сладкими сухариками и почитать Жития Святых.

— Сладкие сухарики, какая роскошь, — бормотал Герман, осматриваясь на новом месте. — Нора, смотри, у них есть сахар, кто бы мог подумать.

— И чай, — подхватил Александр. — Что может быть лучше к Житиям Святых?

Гостевой дом оказался обыкновенным сараем, похожим на тот, что стоял на дачном участке, где Нора и Лера в детстве проводили каждое лето. Маленький загончик для двухкомфорочной плиты с газовым