это точно знаете?

– Да, господин инспектор. Я застал его врасплох, когда он меня выслеживал.

Инспектор Дауб помолчал. Он думал над тем, почему тот чернявый малый так не хотел оказаться захваченным при слежке, что даже пальнул из травматического пистолета. Тут, пожалуй, все понятно – он боялся, что его вынудят назвать лицо, которое поручило ему эту слежку. Максу же он сказал:

– Как вы думаете, частный детектив, зачем кому-то понадобилось следить за вами?

– Ну, это совсем просто, господин инспектор. Я постоянно занят какими-то расследованиями. Всегда могут быть люди, которым нужно что-то вынюхать в отношении меня. Частных детективов боятся меньше, чем полицейских, и с легкостью решаются на слежку.

Инспектор Дауб подумал, что этот детектив, по сути, прав. Одновременно ему показалось, что сыщик что-то не договаривает, что его объяснения чересчур общие. Совсем осторожно спросил:

– Вы сейчас ведете какое-нибудь дело? Не думаю, что эта слежка связана с уже законченными делами.

Макс подумал, что инспектор достаточно дотошный тип. Если Гримм сам подбирал себе замену, то не ошибся в выборе. Придется отвечать.

– Веду, господин инспектор.

– Не могли бы пояснить, в чем его суть?

Макс подумал, что он не обязан отвечать на вопросы такого рода, но уж очень не хотелось портить отношения с инспектором, с которым, возможно, еще придется встретиться.

– Да дело пустяковое, господин инспектор. От одного клиента я получил задание на наружное наблюдение. Вам, должно быть, знакомы такие случаи – супруг подозревает в неверности супругу. Наш брат частный детектив часто сталкивается с подобными делами. Вот и сейчас у меня нечто подобное.

Инспектор Дауб улыбнулся:

– Получается, что в итоге вы сами стали объектом наружного наблюдения?

– Получается, господин инспектор.

Инспектор Дауб сидел с непроницаемым лицом. Ему было ясно, что частный детектив не хочет раскрывать подробности дела, которое ведет. Но его распирало любопытство. Он спросил:

– Не может ли быть так, что в связи с вашим наружным наблюдением вы случайно наткнулись на преступные факты, не связанные с супружеской неверностью?

Макс еще раз подумал, что опыт не подвел старика Гримма. Этот Дауб из мертвого вытащит душу.

– Я могу лишь сказать, что результаты моего наружного наблюдения оказались неутешительными. Я пока ничего не обнаружил.

Инспектора Дауба словно осенило.

– Вы вели ваш объект где-нибудь в центре города? Когда это было в последний раз?

Макс, ничего не подозревая, пояснил, и Дауб сразу же, не задумываясь, спросил:

– Примерно в это время и в этом районе выстрелом из пистолета была убита молодая девушка. Вы слышали об этом?

– Да, я читал об этом в газете. Там же было написано, что девушка была стриптизершей.

Инспектор Дауб наконец сдался. Он понял, что сыщик ему больше ничего не расскажет. Макс же подумал, что если ему еще раз придется столкнуться с инспектором по сути своего расследования, то ему будет стыдно посмотреть инспектору в глаза. Но сейчас он никак не мог себе позволить пуститься в подробные объяснения. На кону стояла операция по внедрению "живца". Он виновато посмотрел на инспектора, а тот вдруг сказал:

– Будете писать заявление по поводу нападения на вас?

– Вы позволите мне, господин инспектор, разобраться в этом самостоятельно?

– Думаю, да, – почти облегченно сказал Дауб. – Если возникнут сложности, обращайтесь.

Макс так же облегченно ответил:

– Непременно, господин инспектор.

Инспектор Дауб встал и, провожая Макса до двери, на ходу сказал:

– Кстати, частный детектив, если сочтете нужным сообщить полиции какие-нибудь другие факты, милости просим.

Макс оглянулся и внимательно посмотрел в полные сомнения глаза инспектора Дауба.

25

Когда однажды одна из проституток буквально вцепилась ей в волосы, Эмма Майер поняла, что в следующий раз ей плеснут кислотой в лицо. Девушки ополчились на Эмму, которой доставались самые состоятельные клиенты. За ее спиной шептались и, не стесняясь, метали на Эмму взгляды, полные ненависти. Недобросовестная конкуренция приобретала все новые формы. Однажды в ее кабинку даже подбросили дохлую крысу. Эмма не стала испытывать судьбу. Ей было ясно, что фантазии "коллег" безграничны и однажды конурентная борьба может завершиться ее полным уничтожением. Мамка Шарлотта все это, безусловно, видела и однажды, пригласив Эмму в свою комнату, спросила:

– Ну как у тебя дела с финансами? Что-нибудь уже скопила?

Эмма назвала примерную сумму сбережений. Лицо Шарлотты выразило разочарование, и она сказала:

– Да, девонька, не густо. Но можно взять кредит. У меня есть знакомство в банке. Могу посодействовать.

Эмма неуверенно сказала:

– Кредит надо погашать. Справлюсь ли?

– Скажу тебе честно. Став мамкой, ты будешь иметь больше. Потихоньку выплатишь, если будешь работать с головой. Решайся. У тебя нет большого выбора: или снова на улицу, или мои девки прибьют тебя в тихом месте. Они не потерпят такого откровенного посягательства на их доходы.

– Но ведь мне придется работать с этими же девушками.

– Это уже совсем другое. Теперь ты будешь содержать бордель и в любую минуту можешь вышвырнуть любую из них на улицу. Я думаю, что если иногда какой-нибудь подвыпивший клиент захочет саму хозяйку, то девки это переживут.

– И у вас бывало такое?

Шарлотта вздохнула:

– Как давно это было, моя девонька. Я уже не гожусь даже в стельку пьяному господину не первой свежести, – Шарлотта кисло улыбнулась и добавила. – Разве только для того, чтобы дотащить его до кровати.

Через несколько дней Шарлотта сказала:

– Я была в банке. Тебе могут дать кредит. На сумме, которую я называла в прошлый раз, пожалуй, сойдемся. Ты не против? Я считаю, это недорого.

Эмма думала не долго. В голове пробежали детские воспоминания, когда она страстно желала стать богатой. Уже были осечки, но может быть, повезет в этот раз. Может быть, в этом бизнесе спрос и предложение наконец отыщут ту точку равновесия, которая станет для нее стартом в новую обеспеченную жизнь, – после всех этих киосков и сетевых маркетингов. Сказала:

– Я согласна, фрау Якобс.

– Ну и отлично.

Они ударили по рукам.

По случаю прекращения своей трудовой деятельности Шарлотта Якобс закатила своим девушкам прощальный фуршет, не скупясь на еду и напитки. Когда пиршество было в разгаре и хмель уже ударил в голову видавшим виды девушкам, румынка Алина Киву на ломаном немецком спросила:

– Фрау Якобс, а кто же теперь будет у нас мамкой?

– Разве вы не знаете? – притворно воскликнула захмелевшая Шарлотта. – Эмма Майер выкупила у меня гешефт и теперь будет вашей мамкой.

Вся гамма человеческих чувств отразилась на лицах проституток – от лютой ненависти до подобострастия.

Однако постепенно страсти улеглись, и девушки перед лицом все той же безысходности смирились с новой начальницей. Это