1761 году из этой, как некоторые называли, «лаборатории атеизма» вышел том под названием «Разоблаченное христианство», написанный в основном д'Ольбахом, но приписанный на титульном листе «покойному мсье Буланже». За продажу этой книги торговец был заклеймен и отправлен на галеры на пять лет; за покупку и перепродажу мальчик был заклеймен и отправлен на галеры на девять лет.99 Это была лобовая атака на союз церкви и государства, и она вполне предвосхищала описание Марксом религии как «опиума народа».

Религия — это искусство одурманивать людей энтузиазмом [это слово в XVIII веке означало религиозный пыл], чтобы помешать им справиться со злом, которым их угнетают правители…. Искусство царствовать стало не чем иным, как извлечением выгоды из ошибок и убожества ума и души, в которые суеверие ввергло народы…. Угрожая людям невидимыми силами, они [церковь и государство] заставляют их молча страдать от бед, которые причиняют им видимые силы. Их заставляют надеяться, что если они согласятся быть несчастными в этом мире, то будут счастливы в следующем.100

Д'Ольбах считал этот союз церкви и государства главным злом во Франции. «Именно как гражданин я нападаю на религию, потому что она кажется мне вредной для счастья государства, враждебной разуму человека и противоречащей здравой морали».101

Вместо морали христианина учат чудесным басням и немыслимым догмам религии, основательно враждебной здравому смыслу. С первых же шагов обучения его учат не доверять свидетельствам чувств, подчинять себе разум… и слепо полагаться на авторитет своего учителя…. Те, кто освободился от этих представлений, оказываются бессильны против заблуждений, впитанных с молоком матери.102

Опираться на религиозные убеждения, утверждал д'Ольбах, — рискованно, поскольку такие убеждения могут меняться, и их падение может повредить связанному с ними моральному кодексу.

Каждый, кто обнаружил слабость или ложность доказательств, на которых основана его религия… будет склонен считать, что мораль столь же химерична, как и религия, на которой она основана…. Вот почему слова «неверный» и «распутник» стали синонимами. Не было бы такого недостатка, если бы вместо теологической морали преподавалась естественная. Вместо того чтобы запрещать разврат, преступления и пороки, потому что их запрещают Бог и религия, мы должны сказать, что все излишества вредят сохранению человека, делают его презренным в глазах общества, запрещены разумом… и запрещены природой, которая хочет, чтобы он работал для своего прочного счастья».103

Трудно понять, как человек, столь обремененный деньгами, мог найти время или желание написать столько книг. В 1767 году он выпустил «Теологию портатива», в которой искренне высмеивал христианские доктрины и сводил всю теологию к церковной воле к власти. В 1768 году он опубликовал «La Contagion sacrée, ou histoire naturelle de la superstition», якобы переведенную «с английского Жана Тренчара»; в том же году он выпустил «Lettres à Eugénie, ou préservatif contre les préjugés», которая выдавала себя за сочинение эпикурейского философа из Ссо. В 1769 году вышла книга «Essai sur les préjugés», написанная М. дю Марсе, в которой объяснялось, что единственным лекарством от пороков религии является распространение образования и философии. А в 1770 году занятой барон опубликовал свой chef-d'oeuvre, самый мощный однотомник, выпущенный в рамках кампании против христианства.

2. Система природы

Книга «Système de la nature, ou des lois du monde physique et du monde moral» была напечатана якобы в Лондоне, а на самом деле в Амстердаме, в двух больших томах, и в качестве имени автора значилось «M. Mirabaud». Этот человек, уже десять лет как умерший, был секретарем Французской академии. В предисловии дается очерк его жизни и трудов. Никто не верил, что добрый и примерный Мирабо написал столь скандальную книгу.

Собрание духовенства, проводимое раз в четыре года (1770), после голосования о выделении денег королю, обратилось к нему с просьбой пресечь антихристианскую литературу, распространявшуюся во Франции. Людовик XV приказал своему прокурору немедленно принять меры. Парижский парламент осудил семь книг, среди которых были «Христианство в духе» и «Система природы» д'Ольбаха, как «нечестивые, богохульные и подстрекательские, стремящиеся уничтожить всякое представление о божественном, побудить народ к восстанию против религии и правительства, ниспровергнуть все принципы общественной безопасности и морали и отвратить подданных от повиновения своему государю». Книги должны были быть сожжены, авторы — арестованы и сурово наказаны. Морелле рассказывает, что десять человек знали, что автором был д'Ольбах, и хранили этот секрет двадцать лет. Синагога» продолжала свои собрания, и на некоторые из них госпожа д'Ольбах приглашала каноника Бержье, который только что получил пенсию от духовенства за свои научные статьи в защиту католической церкви. Многие подозревали Дидро в том, что он написал часть этой книги. В целом она была слишком упорядоченной и торжественной, чтобы выйти из-под его пера, но, возможно, он привнес в нее цветистую апострофу к Природе в конце. В любом случае, Дидро чувствовал себя небезопасно в Париже и счел разумным посетить Лангр.

Контрабандой привезенную из Голландии «Систему» охотно покупала широкая публика, в том числе, по словам Вольтера, «ученые, невежды и женщины».104 Дидро был в восторге от нее. «Что мне нравится, — сказал он, — так это философия, ясная, определенная и откровенная, такая, как в «Системе природы». Автор не является атеистом на одной странице и деистом на другой. Его философия — это единое целое».105-совсем не похожая на философию Дидро. Что ему действительно понравилось, так это то, что д'Ольбах был атеистом на каждой странице. И все же книга была пронизана почти религиозной преданностью счастью человечества. Д'Ольбах, видя столько страданий в мире, где правили короли и священники, пришел к выводу, что люди станут счастливее, если отвернутся от священников и королей и пойдут за учеными и философами. Первые фразы книги определяют ее дух и тему:

Источником несчастья человека является его невежество в отношении природы. Упорство, с которым он цепляется за слепые мнения, усвоенные в младенчестве… [и] вытекающие из этого предрассудки, искажающие его разум… похоже, обрекают его на постоянные ошибки…. Он принимает тон своих идей на авторитете других, которые сами заблуждаются или заинтересованы в том, чтобы обмануть его. Чтобы рассеять эту киммерийскую тьму… чтобы вывести его из этого критского лабиринта, требуется подсказка Ариадны, со всей любовью, которую она могла бы подарить Тезею…. Это требует самого непоколебимого мужества… настойчивой решимости…

Итак, самая важная из наших обязанностей —