лжи, которую сам создал, чтобы скрыть нежелательные связи и поступки. Я так завяз во всём этом, что забыл, кем являюсь на самом деле, кем был и к чему стремился. Диего напомнил мне о незыблемых ценностях, о важности искренности, доверия и дружеской поддержки. Сделал он это, как всегда, мастерски, заодно дав понять, что осведомлён обо всём гораздо лучше, чем мне казалось. Как далеко простирались его догадки? Вчера мне удалось замять тему моей связи с Ксардасом, и следопыт хоть и подтолкнул меня к откровенности, не настаивал, чтобы я выкладывал начистоту всё и сразу. Но, возможно, когда-нибудь мне придётся выбирать между сохранением тайны и дружбой с Диего.

Лестер проснулся позже всех, когда мы с Горном уже собирались в путь. Послушник выглядел помолодевшим и ободрившимся. Несмотря на то, что подглазины за одну ночь никуда не делись, взгляд его уже не был таким замученным и отчаявшимся. Я напомнил ему, чтобы он употреблял как можно меньше болотника, постепенно переходя на более слабые дозы. Он покивал головой, но было видно, что эта идея ему вовсе не по душе.

Горн уже взял свой могучий топор и позвал меня выдвигаться, когда я вспомнил ещё об одной вещи, которая меня интересовала – это была магия Спящего. Как верно понимал Корристо, нужно знать своего врага. Даже если гуру Братства не вступят ни с кем в войну, оставался ещё предатель Галом со своими сторонниками. Кто знает, быть может, они ещё дадут о себе знать? Тогда лучше быть к этому готовым. Кроме того, магия Спящего имела общую природу с магией орков, и понимание её основ могло пригодится даже в более глобальном плане – в войне за свободу Миртаны. Потому, как глава магов огня в колонии (а формально ведь таковым я теперь и являлся) я не мог пройти мимо такой важной информации.

– Лестер, я вынужден попросить тебя ещё об одном одолжении, – сказал я послушнику, который за обе щеки уминал приготовленную Диего рисовую кашу.

– Для тебя я готов сделать всё, что в моих силах, – пожал плечами Лестер, оторвавшись от трапезы.

– У тебя должны быть магические свитки, которые делал Юберион или другие гуру. Я бы хотел, чтобы ты отдал их мне. Для тебя они сейчас могут оказаться опасны, как и любое обращение к силе Спящего. А если мне удастся узнать про них хоть что-нибудь, это может пролить свет на некоторые вопросы.

– Разве свитки поддаются расшифровке? – недоверчиво переспросил Лестер. Было ясно, что ему не хочется расставаться с ценными заклинаниями.

– Полностью нет, но кое-что извлечь из них всё-таки возможно. При использовании руны для понимания сути заклятья есть больше попыток, а в остальном разницы почти никакой. А тебе, как я сказал…

– Опасно к ним прикасаться, – перебил меня Лестер, – да-да, я слышал. Признаться, я рассчитывал на помощь этих заклинаний, – почесал он свой бритый затылок, – кто знает, что меня ждёт в Болотном лагере? Как встретят бывшие братья? А что, если они окончательно выжили из ума? Любое оружие может пригодится.

При слове оружие в разговор вмешался Горн:

– Расшибёшь им башку булавой и дело в концом! К Белиару твои свитки, от них одни неприятности. Я вон ещё при первом освобождении Свободной шахты, помнится, провозился с этой дурацкой бумажкой, а что толку? Дал себя окружить, а вместо ледяной глыбы получил лишь «пшик» и лёгкий иней! Нет уж, это годится только чтобы враги померли со смеху.

– Не все так искусны в магии, как ты, – саркастично заметил Лестер, – но свитки я отдам. Мильтен помог мне, и если так я смогу хоть немного вернуть долг, то буду рад. На всё воля… – тут он запнулся, поняв, что по привычке чуть не упомянул Спящего. Фраза так и осталась незаконченной, вместо слов Лестер вынул из своей сумки несколько туго скатанных в трубочки листков и протянул мне:

– У меня совсем их немного осталось. Парочка заклятий сна и ветровой удар. Было ещё кое-что, но по пути к горной крепости пришлось потратить.

– Спасибо, – кивнул я и, стараясь не помять, спрятал заветную добычу.

– Ветровой удар? – удивился Диего, – это как?

– Ну… Деталей я не знаю, только использую уже готовое, – Лестер замялся, – активируешь свиток и от тебя такая волна исходит, похлеще любого урагана. Даже Горна унесёт на несколько метров.

– Да ну ерунда! – возразил Горн, – спорим, я устою против любого ветра? У нас на юге бывали такие порывы, что стены рушились, но меня даже ребёнком ни разу не уносило. Нужно только правильно упереться.

– Не мели чушь, – возразил Диего, – это магия, а не простой ветерок. Даже я понимаю, что Лестер, скорее всего, прав. Тебя собьёт с ног, и ты даже не успеешь понять, что произошло. Неужели, охраняя магов воды, ты до сих пор не уяснил, что магия гораздо опаснее любых естественных явлений?

– При чём тут маги воды? Можно подумать, они посвящают меня в свои опыты, – оправдался Горн, – на то им и нужны наёмники, то есть мы, чтобы никто их не беспокоил и не отвлекал. Я делаю свою работу, они свою.

Диего и Горн частенько спорили, и затронутая тема грозила перерасти в одно из таких затяжных словесных противостояний. Проблема была в том, что следопыт предпочитал решать дела ловкостью и хитростью, по возможности избегая открытых конфликтов. Горн же, наоборот, улаживал всё силой, выбирая самый короткий и очевидный, по его мнению, путь. Неудивительно, что и о магии у них были противоположные мнения. Несмотря на то, что оба приятеля не пользовались магией ни в каком виде, избегая даже свитков, делали они это по совершенно разным причинам.