Он женился не поэтому, но от нее Абигейл точно не узнает правду.

— Я бы там не осталась, все равно бы сбежала.

Фелиция обернулась и пристально посмотрела на девочку. Похоже, она говорит совершенно серьезно.

— Теперь я здесь, и ты никуда не поедешь, если не захочешь. Но скажи, почему ты уверена, что брат расстроится из-за того, что ты растянула ногу? Травма несерьезная, скоро все пройдет. Моя сестра Джинни подвернула ногу, когда танцевала осенью с листьями в саду, и неделю не могла выйти из комнаты.

— Он беспокоится за меня из-за того, что произошло еще в раннем детстве. Я сама не помню, но Исайя рассказывал, что однажды я как-то выбралась из дома и ушла гулять зимой в метель. Он был невероятно зол на мою няню, не мисс Ширле, тогда она отдыхала, ее заменяла другая. Он бросился меня искать, почти уверенный, что найдет мертвой. Я осталась жива, как ты видишь, но сидела на берегу озера совершенно замерзшая.

— Представляю, как испугался за тебя брат.

— Он выгнал няню без рекомендаций. Потом мисс Ширле вернулась, она была возмущена даже больше брата.

— И это объяснимо, верно?

— Да, наверное, но я боюсь, ему не понравится то, что мы сегодня сделали.

— Тогда надо сделать так, чтобы наша елка была самая красивая из всех, что видел рождественский дед, и брат не сможет на нас рассердиться.

— Наверное, не сможет, — не очень уверенно произнесла Абигейл.

Фелиции стало ясно, что младшая сестра совсем в это не верит.

Исайя вошел в особняк через черный ход, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Сначала он примет ванну, потом сядет перед камином и выпьет согревающий виски. Буря, предсказанная мистером Ривзом, приближалась, и, по словам конюха, она будет суровее предыдущей.

Учитывая, как ломило его кости, грядет нечто апокалиптическое.

Он пошел к кухне на восхитительные запахи и внезапно услышал… пение.

Из гостиной доносились веселые голоса Фелиции, Абигейл и мисс Ширле. Исайя остановился у дверей и стал прислушиваться. Гармония в исполнении, к сожалению, не была достигнута, но радость процесс приносил, по-видимому, огромную.

Возможно, в рождественских гимнах и нет ничего страшного, будь у него возможность жить настоящим, а не прошлым, он даже получал бы от них удовольствие. Сейчас они очень кстати, помогут вернуть приятное расположение духа.

Решив, что легкомысленное веселье подойдет лучше ванны и бокала виски, Исайя двинулся вперед.

Чувство появилось раньше, чем он ее увидел. Этого не может быть. Грудь сдавило, отчего стало невозможно вздохнуть, на ладонях появилась липкость. Он понимал, какой странной со стороны кажется его реакция на рождественскую елку, но сейчас был с такой силой отброшен в прошлое, что боялся никогда не выбраться.

Воспоминания появились до того, как он успел увидеть дерево. Веселые голоса исчезли, он услышал завывание ветра, как было в тот год в Скарсфелде. Сначала он радовался буре, ведь тогда мама не уедет, останется с ним, они вновь будут вдвоем и замечательно проведут время, как до замужества с лордом Пенфилдом.

Он так радовался празднику, ведь они будут вдвоем с мамой, они так любят друг друга. Для мамы нет никого важнее его.

Настоящее Рождество! Он сам украсил елку так, как они всегда делали с мамой, у каждой игрушки была своя история, они были очень им дороги. А утром, когда он будет открывать оставленные под елкой подарки, мама расскажет ему об отце — самом прекрасном и любящем человеке, не каждый удостоился чести иметь такого родителя. Слушать маму было интересно, но немного грустно и больно, ведь отец скончался давно, он совсем его не помнил.

Но помнил отчима, чего вовсе не желал.

Близилось Рождество — время радости и счастья для многих, но не для него. Мама какая-то странная, очень странная. Тогда он был ребенком и верил, что придет рождественский дед и все уладит. Утром все будет хорошо, он забудет, как мама смотрела на него вечером.

Наверное, у нее болел живот или что-то другое, потому что она не спела ему перед сном «Тихую ночь». Скорее всего, болела голова, поэтому она стояла в дверях его комнаты с мрачным лицом и смотрела на него, будто не понимая, кто он такой.

Без песенки он долго не мог заснуть. Но все же у него получилось, потому что разбудил его перезвон колокольчиков.

Пришел рождественский дед! Теперь все будет хорошо!

Он вновь провалился в сон и окончательно проснулся перед рассветом. Лежа в постели, он ждал, когда придет мама. Взявшись за руки, они пойдут в гостиную, чтобы посмотреть, что лежит под елкой.

Он прислушивался, ожидая услышать звук ее шагов, шелест халата. Принюхивался, пытаясь уловить сладкий аромат, всегда витавший вокруг нее. Может, мама плохо спала ночью из-за боли в животе или голове?

Вбежав в ее спальню, он увидел, что она пуста.

— Мама? — Он повторял слово вновь и вновь, но ответом ему была тишина.

Значит, она ждет его в гостиной, где уже разожжен камин, а под елочкой гора подарков почти с него ростом.

Но огонь не горел, подарков не было, и мамы тоже не было.

Последний раз он видел ее в дверях своей спальни, когда она смотрела на него, как на чужого человека.

Во всей его жизни до настоящего времени не было дня ужаснее. Тогда он еще не понимал, что новый муж мамы ревнив и властен.

Он понял только, что любовь умерла. И даже Рождество не поможет.

Исайя смотрел на двери гостиной, за которыми ждут его призраки прошлого, и понимал, что не сможет войти. Сейчас совсем другое время, но день настоящий так похож на тот, в детстве.

— Ах, вот и вы, милорд. — Рядом с ним остановилась миссис Малдун. — А у меня тут целое блюдо пирожных. Вы как раз вовремя, повеселитесь вместе со всеми.

Кухарка двинулась вперед, едва не задев его острым локтем.

В его душе не было радости. Каждая веточка украшенной елки, казалось, строила злобную гримасу. Они разбивали сердце по-прежнему маленького ранимого мальчика.

— Уберите это, — произнес Исайя.

Фелиция не сразу поняла, что имеется в виду.

Если лорд Скарсфелд полагал, что не встретит возражений, то глубоко ошибался.

— Простите? — Фелиция нарочито неспешно повернулась. — Вы ведь говорите не об этой красавице елке, которую мы с вашей сестрой украшали весь день?

Исайя смотрел на игрушки из его детства с таким ужасом, будто они могли спрыгнуть и напасть на него.

— Уберите