что Хозил метнул в него косой взгляд, не поворачивая головы. Умэ прошлась своими длинными лисьими когтями по пуговицам рубашки лекаря, словно пересчитывая их. Алые губы находились неприлично близко к его рту, но поцелуя не последовало. Умэ лишь слегка коснулась уха Хозила, оставив еле заметный след помады, и прошептала:

– Этого я желаю. А взамен требуй чего душе угодно.

– А если у тебя нет того, что мне нужно? – недоверчиво поинтересовался маг.

Кицунэ лишь пожала плечами.

– Значит, вскоре будет. Для тебя, дорогой, хоть луну с неба достану.

– Я согласен, – тихо произнес Хозил.

Холд впился в мага непонимающим взглядом. Он явно не ожидал, что Хозил примет такое решение, и был по-настоящему шокирован. Эта реакция позабавила мага. Он даже подумал, что только ради этого можно было пойти на подобную авантюру. Удивить демона – задача не из простых.

Да, демон был удивлен, но при этом уверен: что-то тут не так. Хозил не отдал бы душу – точнее, в данном случае тело – на растерзание. Даже красивой лисице. Демон чуял в сделке подвох, но не мог понять, в чем он и когда проявится. Маг заметно волновался. Холд слышал его дыхание, видел, как вздымается грудь, как лекарь нервно вытирает взмокшие ладони о брюки. Интересно, подумал демон, у Хозила есть план или этот балбес просто решил рискнуть и сыграть ва-банк?

Кицунэ же была довольна и, кажется, даже не думала, что лекарь мог попытаться выйти сухим из воды. Ее ничего не смущало. Она услышала «я согласен» – и ее разум затуманился жаждой обладания. Тем временем Хозил достал из своего пояса старый, но не тронутый чернилами пергамент. Умэ остановила его.

– Заключим сделку так, как пристало влюбленным, – сказала она, вынула длинную заостренную заколку, что удерживала ее густые вороные волосы, и проткнула ею кожу на пальце. Выступила капля крови, лисица слизнула ее и выжидающе посмотрела на мага. Хозил все понял – и поцеловал Умэ.

Ночной Базар живет сделками. Они заключаются здесь, кажется, ежесекундно – между самими созданиями ночи, с нечистью из других миров, с людьми. Давным-давно договор с условиями сделки создавался письменно, а свиток хранился у торговца, который здесь всегда считается стороной с бо́льшим риском. Однако быстро стало понятно, что через несколько сотен лет весь Ночной Базар превратится в одну большую библиотеку с миллиардами деловых пергаментов. Накопившиеся знания о собственном мире и его воле позволили торговцам понять, что они слишком уж поклоняются силе букв и документов и даже – что страшнее всего – становятся похожи этим на людей.

Ночной Базар рос и развивался, формировал свою мудрость, внимательно наблюдая за всем, что в нем происходит. И однажды воля его изменилась, подстроившись под нужды разросшейся торговли: отныне, решил он – и все услышали это, – пергамент с двумя подписями не нужен. Чтобы сделка считалась заключенной, достаточно явного намерения обеих сторон – даже мысленного. Но поскольку среди торговцев ночи телепаты редко встречаются, все же укрепилась традиция озвучивать решение. Можно сказать «я хочу заключить с тобой сделку» или «я согласен», «да будет так», «и начнется торговля» – хотя вообще-то почти любые слова, главное – чтобы они однозначно передавали готовность и желание. Самый быстрый вариант – назвать свое настоящее имя. Оно ведь – вкупе с голосом, которым произнесено, – абсолютно уникально, и Ночной Базар, осуществляя вечный молчаливый надзор за чистотой и честностью бизнеса, запоминает историю каждого. Поэтому вся нечисть обычно пользуется вторыми именами или прозвищами, чтобы нечаянно не озвучить свое настоящее имя в неподходящий момент.

Некоторые из нечисти, больше для ярмарочной забавы, придумывали свои ритуалы заключения сделок и заставляли покупателей то кружиться вокруг себя, то хлопать в ладоши, то проводить короткий обряд. Умэ же предпочла словам ритуал страсти.

Их сделка с Хозилом была заключена.

– А теперь отвечай на мой вопрос, – требовательно произнес Хозил, промокну́в рукавом рубашки губы от помады. – Мне нужно зеркало правды. Где его найти?

Лисица озадаченно посмотрела на мага.

– Давно о нем никто не спрашивал, – задумчиво протянула она, плавной походкой подошла к небольшому низкому столику и принялась что-то писать на старой пожелтевшей бумаге. Закончив, она небрежно протянула Холду листок с каллиграфическим почерком.

– Держи, – коротко сказала кицунэ.

– Что это? – спросил демон.

– Место, – усмехнулась лисица, сверкая глазами.

Холд посмотрел на нее своим фирменным хмурым взглядом. Ехидная улыбка мигом слетела с лица Умэ, и она поспешила добавить:

– Место, где ты найдешь нужное.

Холд медленно кивнул, сложил листок в четыре раза, убрал в карман и взглянул на Хозила, собираясь что-то сказать, но кицунэ опередила его:

– Маг никуда не пойдет.

В шатре повисла тишина. Демон, не мигая, тяжело смотрел на лисицу.

– Таковы условия сделки, – напомнила она. – Он останется здесь. Он мой.

Снова тишина, и снова кицунэ и демон сверлят друг друга глазами. Глубокий вздох Хозила разрядил ситуацию. Он слабо махнул рукой Холду.

– Уж как есть, – сказал он. – Иди. Ты справишься. И я… наверное.

Холд снова медленно кивнул, все еще с сомнением глядя на Хозила. Еще с утра маг был в своем уме. Он, в конце концов, взрослый торговец ночи и наверняка отдает себе отчет и в собственных действиях, и в их последствиях.

Демон откинул полог и покинул шатер кицунэ. Нет, маг не остался же там на самом деле? Этот лукавый обманщик никогда бы не продал свое тело, чтобы помочь демону спасти мир. Хозил был слишком свободолюбив и дорожил своим ремеслом – да и всей своей жизнью. Но не уводить же его силой? Он не мог помешать Хозилу выполнять условия сделки. Все знают, что бывает, если в Ночном Базаре кто-то нарушает договоренности.

Демон успел привыкнуть к магу за время их совместных передряг и, пожалуй, даже мог назвать его другом… Если бы такое слово существовало в лексике демонов.

Холд остановился, достал листок, отданный лисицей, развернул и принялся рассматривать. Это было больше похоже на подсказку в какой-то детской игре, чем на карту, хоть Умэ и пыталась старательно вычерчивать объекты и подписывать их для полной ясности. В любом случае путь предстоит непростой и долгий. Нужно подготовиться.

Холд впервые вошел в свой шатер в одиночестве с тех пор, как началась вся эта кутерьма с вирявой и брешами, и сразу понял, как тосковал по родному дому. А еще – насколько родной дом стал пуст и неуютен без Каза.

Решив не предаваться сантиментам, Холд принялся складывать вещи в старый потрепанный мешок. Он точно не знал, что может понадобиться, и поэтому просто складывал