остаться там – подальше от этого жуткого места. От этого мира.

Но сначала нужно было выбраться самому.

* * *

Али резко очнулась. Глаза еще только привыкали ко мраку, как раздался скрежет металла, будто кто-то возился с тяжелым металлическим засовом. Скрип открываемой двери – и яркий свет в лицо, от которого Али болезненно зажмурилась.

– Ну привет тебе, новая пленница, – сухо сказал женский голос.

– Где я? – спросила девушка, все еще борясь с резью в глазах.

– В клетке, – в незнакомом голосе послышалась гордость и даже высокомерие. – Но тебе повезло, девочка. Это не просто клетка, а клетка в королевской тюрьме. Наслаждайся роскошью и оказанной тебе честью.

Али была уверена, что услышит усмешку или сарказм, но, кажется, вошедшая с фонарем говорила абсолютно серьезно. Она поставила лампу на пол, и девушка смогла наконец рассмотреть женщину. Она была намного старше и одета в кожаный мундир, под которым виднелась белая рубашка. Плотные штаны с потертыми поножами. Широкий пояс, за ним – кортик, короткий меч, дубинка-палица, связка ключей… Чтобы дамы так одевались – и так вооружались, – Али еще не видела. Впрочем, было в необычной внешности и кое-что более классическое – толстый слой алой помады на губах. Взгляд Али вернулся к устрашающему поясу тюремщицы, а потом внимание привлекло металлическое позвякивание. Девушка не сразу поняла, откуда оно исходит. Женщина тоже разглядывала свою пленницу и задумчиво перекатывала между пальцами правой руки сразу два маленьких сюрикена, один за другим, от большого к мизинцу, потом обратно и снова к мизинцу… Лезвия звездочек, соприкасаясь, и издавали этот тонкий острый звук.

Али сжалась. Все в тюремщице говорило о той опасности, которую она представляет. Хотелось отползти к стене, вжаться и молить о пощаде. Али, долгие годы жившая на улице, промышлявшая воровством и торговлей информацией, знала, что такое боль и пытки. Ее не раз колотили кулаками и дубинками, кидали связанной в сточную канаву, угрожали, пытались выведать секрет… Правда в том, что к этому все равно невозможно было привыкнуть – хоть Али и знала, что нет раны, которая не затянется со временем, и нет боли, которая вскоре не стихнет. Поэтому, если была хоть малейшая возможность избежать стычки или физической расправы, девушка предпочитала ею воспользоваться. А вот сейчас, кажется, не осталось ни единого шанса…

Тюремщица неожиданно перестала играть сюрикенами, и в клетке воцарилась жуткая тишина. Али закрыла глаза, готовясь получить первый удар. Но вместо этого женщина спросила:

– Это правда, что ты и тот мальчик из Ночного Базара владеете магией?

Снова тишина. Вопрос повис в воздухе. Али несмело открыла глаза и посмотрела на тюремщицу: та ждала ответа, немигающе глядя на пленницу и задумчиво обводя кончиком языка верхнюю губу.

Али побоялась, что терпение женщины скоро может кончиться, и быстро помотала головой, но взгляд продолжал впиваться: тюремщица ждала слов. Али проглотила страх и немного сумбурно ответила, не переводя дыхания:

– Нет. То есть да. То есть не мы – а только он. То есть не то чтобы владеет – и не совсем магией, но, в общем, наверное, да, по крайней мере, точно не я.

Али не казалось, что она солгала, хоть и понимала, что ее ответ звучал максимально неконкретно. Каз, конечно, не владел магией, хотя и умел пользоваться магическими предметами. Но правда в том, что любое разумное существо, даже человек – зная как, – могло бы ими пользоваться. Каз тем более: хоть он не маг или чародей, но точно обладает множеством невероятных способностей. Во-первых, он очень смелый. И честный. И всегда все говорит прямо. И…

Тюремщица хмыкнула.

– Заня-а-атно, – лениво протянула она. – Значит, мальчишка. Он-то меня туда и проведет.

Али сглотнула, не зная, что ответить. Впрочем, никакого вопроса и не прозвучало. Тюремщица сделала шаг в сторону. Эхом раздался стук ее каблуков.

– Где он сейчас? – спросила Али, стараясь держать голос ровно и не выдать в нем дрожь.

Ответа не последовало.

– Вам же нужна его помощь? Так ведите меня к нему! – снова попробовала Али.

Али поймала на себе взгляд, похожий на щелчок кнута. Эта женщина умела смотреть так, что казалось, будто под хлесткими ударами расходится ко жа. Спорить с ней не особо хотелось, как и выяснять подробности, но Али понимала, что сейчас это – единственный шанс разузнать хоть что-то о Казе.

– Вы хотите попасть в Ночной Базар, – констатировала девушка, стараясь утрамбовать свой страх поглубже и не выдать его. – Зачем?

– Есть то, что я желаю приобрести и за что готова хорошо заплатить. Но этого нет в моем мире, – тюремщица хищно улыбнулась. – Зато есть в вашем. Только я недостаточно знатная, чтобы торговцы ночи обратили на меня внимание. А пройти в Ночной Базар без помощи местного жителя, насколько я знаю, у меня не получится.

– Отведите меня к нему, – Али старалась не дышать, произнося эти слова. Нельзя было, чтобы тюремщица учуяла ее ужас. – И я помогу вам заключить сделку.

Женщина в последний раз задумчиво перекатила между пальцами стальные звездочки, а затем сунула их куда-то за спину. Видимо, Али рассмотрела еще не весь арсенал на поясе тюремщицы.

– Ну пойдем, – сказала она.

– Так просто? – шепотом спросила девушка саму себя, не веря в свою удачу. Но тюремщица услышала, снова хмыкнула и затушила фонарь.

* * *

Катакомбы королевской темницы были ничем не лучше самих камер. Единственный источник света тюремщица оставила в клетке Али, так что теперь они продвигались в коконе мрака, от стен тянуло влажным холодом, ноги то и дело разъезжались на скользких неровных камнях. Жуткая проводница уверенно шла вперед, а Али безропотно следовала за ней, стараясь не думать, на что это мягкое и коротко пискнувшее она сейчас наступила, и совершенно не понимая, куда ее ведут, а главное – чем и когда закончится этот коридор-кишка в непроглядном мраке.

Периодически девушке слышались жуткие звуки – будто кто-то, теряя силы, скребся о стены. Она была уверена, что клетки темницы короля забиты преступниками и изменниками короны – возможно, такими же, как и она сама.

– Не отставай! – скомандовала тюремщица, и Али поняла, что за своими мыслями и вправду замедлила шаг. Она ускорилась. Было невыносимо тягостно и жутко идти вот в такой тишине по страшному коридору, стараясь определить, насколько близко спина проводницы, по громкости звука ее шагов, которые больше походили на стальные щелчки, и Али решилась попробовать завести диалог.

– Здесь много пленников? – спросила она.

– Довольно, – ответ донесся не сразу. – Но все старенькие. Новичков сюда почти не сажают. Старый король