– Не верю, что ты по нам скучала, – бросаю, вешая куртку на крючок. – Сегодня ночью с малышкой дежуришь ты.

– Но я… Я не смогу, Данил. Я говорила, что плохо лажу с детьми и…

– Сможешь. Расскажи, как ты заботилась о сыне?

Сердце бьется оглушительно, когда я пристально смотрю на жену, ожидая ответа… Я никогда не задавал ей подобных вопросов и сейчас рассчитываю застать врасплох. Что она скажет? Придумает какую-то неправдоподобную чушь?

– Я была молодой… Мне помогала мама.

– Почему она никогда не приезжает к нам, Марина? Давай пригласим маму в гости? Как ты на это смотришь? – произношу, сверля Марину взглядом.

– Х-хорошо. Позвоню ей завтра.

– Звони сейчас. Я считаю это очень странным, что твой сын и мать так редко нас навещают.

– У нас плохие отношения с мамой, Данил. Всегда были такими… Она не понимала меня и не одобряла моих решений. Никогда. Ты думаешь, мне легко позвонить ей? Она терпеть не могла отца моего сына, а теперь…

– А меня полюбит, Марин. Давай сюда Сашеньку, – протягиваю к дочери руки, боясь, что горе-мать навредит ей. До чего я дошел? Боюсь оставлять ребёнка с родной матерью… А она точно ее родила? Вроде бы беременность была настоящей. А роды? Не удивлюсь, если и ребёнка Марина купила или украла у кого-то? А кома? Она была настоящей? Вопросы жужжат в голове, как пчелиный рой. Нет, Саша похожа на меня и Ярика… У меня с этими тайнами скоро начнется паранойя!

– Держи свою дочь, Данил. И не заставляй меня делать ужасные вещи. Я не хочу звонить маме.

– Звони Ольге Леонидовне, – настаиваю я. – Мне надо работать, а Роксана собирается переезжать в другой город. Ей предложили место старшей медсестры в отделении.

– Надо же… Кухарка на что-то да сгодилась, – язвительно произносит она. – И ты думаешь, что моя мама будет ухаживать за нашей дочерью? Она и за Андрюшей-то особо…

– Ты только что сказала, что мать помогала тебе в молодости. Звони, Марина. И мне дашь трубочку, а то я давно не разговаривал с твоей мамой. Это было всего два раза, я уже и забыл ее голос…

– Хорошо. Пойду поищу ее телефон. У меня нет его в записной книжке.

Марина уходит, а на мой телефон приходит сообщение от Яна – все время забываю, что у него есть доступ к камерам в моем доме.

«– Зря ты напомнил Марине о маме, Дан. Теперь Ольге Леонидовне угрожает опасность. Мало ли как Марина воспримет твоё настойчивое желание с ней познакомиться? И да… Марина звонила в аэропорт и знает, что рейс из Москвы сядет только через полчаса».

«– Она знает, что я не был в Москве?»

«–Да».

Данил.

«– Она знает, что я не был в Москве», – звучит как приговор. Как я мог быть таким недальновидным? Как? Контора оградила меня от прежней жизни. Все мои контакты тщательно проверялись. И Марина тоже. Тогда как спецслужбы могли просмотреть ее лживую биографию? Не понимаю… Хотя, наверное, понимаю… Она же жила под чужими документами. А Марина Деникина – дочь военного – не обладала ничем примечательным. Ничем, заслуживающим внимание спецслужб. Какие к ней или ее родителям были вопросы? Правильно, никаких. И к Мадине Агаларовой тоже вопросов не было – по документам она числилась погибшей.

– Подержи ребенка, Марина, – чеканю и всучиваю Сашеньку матери. Может, хоть ребёнок смягчит ее сердце? Оно же у нее есть? Не понимаю ее мотивов. Хочет убить меня? Почему не сделала этого раньше? Возможностей было много. Хочет убить сейчас? Да, пожалуйста… Я понимаю, что ее останавливает: по ночам я сплю с Сашей, вот и ответ. Она готовит изощренную месть для меня. Хочет, чтобы я страдал так же, как ее близкий. Мучился неизвестностью и подозрениями, а потом умирал… Медленно и ужасно. Мотаю головой, пытаясь стряхнуть набросившиеся на меня мысли. Они завладевают мной, как стайка голодных крыс…

– А ты куда? Не отдохнул от дочери? В Москве… – ехидно спрашивает она.

Хочу придушить ее… С трудом сдерживаю эмоции. Глубоко дышу и напускаю на лицо непринужденный вид.

– К твоему сведению, я там работал, дорогая. А сейчас мне надо позвонить. Выйду во двор. Заодно дорожку от снега почищу.

– Так когда Роксана уезжает? Не хочешь уговорить ее остаться? – неумело держа дочь, спрашивает Марина.

– Нет. Незаменимых нет, как ты считаешь, Марина? Пускай едет по свои делам, раз ей так хочется. Агентство новую няню пришлет. Займусь этим завтра.

– Так завтра рабочий день. Ты собираешься оставить ребенка на меня? – недоуменно спрашивает она.

– Нет. Я сам присмотрю за дочерью. И займусь поиском новой няни.

– А когда у нас все будет, как раньше, Данил? – облизывает она губы.

Господи, я ведь целовал эти губы… И спал с ней, и пытался любить. Жил, считая родным человеком… Как контора могла не проверить всю ее подноготную? Как? Да и я…

– Как раньше уже не будет.

– Почему? Мы же были счастливы, мы…

– Чего ты хочешь, Марин? Может, ты сама ответишь на свой вопрос? Ты же помнишь, как мы женились? Я ничего не обещал и…

– Никогда меня не любил, знаю. Но я так хотела попробовать, я… Хотела семью и… – она переводит непонимающий взгляд на Сашу.

Чего она хотела? Семью и детей? Тогда где горячий ужин мужу и забота о дочери? Все ложь… Изощренная и жестокая. Она хочет меня расслабить. Приручить, а потом всадить нож в спину…

– Марина, все изменилось. Я не хочу сейчас разговаривать об этом, но… Все изменилось. И мое отношение, и желание продолжать строить семью, – горько усмехаюсь. – Тебе нужно восстановить здоровье, а после мы поговорим.

Выхожу на улицу, набросив старую теплую куртку и натянув на голову трикотажную шапку. Трансформирую ярость и непонимание в резкие махи лопатой для снега. Прогоняю их физическим трудом. Так-то лучше… Марина крутится на кухне. Вижу через окно, как она кладет Сашу в люльку и включает чайник. Откладываю лопату и звоню Ольге Леонидовне. Не прощу, если с ней что-то случится по моей вине.

– Ольга Леонидовна, будьте осторожны, пожалуйста. Я совершил ошибку, подвергнув вас опасности.

– Да знаю я о мерах предосторожности. Что они со мной сделают? Убьют, чтобы заставить молчать? Я поступила умнее, Данил. Записала показания на флешку. Пришлите вашу электронную почту, я вам все отправлю. Тогда правда выйдет наружу, даже если меня убьют, – бесстрашно произносит она.

– Господи… Я этого искренне не хочу. Напротив, хочу, чтобы вы познакомились с родным внуком и спокойно жили. Вы не думали