– Он был бы жив, – сказала она. – Если бы был осторожнее, внимательнее и умнее, то он был бы жив.

И она заплакала, зажимая рот рукой. Казалось, она хотела задавить крик, чтобы ее никто не услышал.

Глава 5

Я не смогла уйти. Или не захотела.

Номер Светланы Борисовны почему-то был больше, чем у новобрачных, в нем даже обнаружилась маленькая кухонька. Туда-то я и отвела раздавленную горем мать.

На кухне нашелся электрический чайник. В шкафчике обнаружился приветственный сет для постояльцев в виде крохотной пачки молотого кофе, коробки с чаем, а также двух баночек со сливками и упаковкой сахара. Там же прятались две чашки, блюдца и набор столовых приборов.

Не зная, что выбрать, остановилась на кофе.

Все время, пока я носилась у нее перед глазами, Светлана Борисовна сидела с каменным лицом, справившись с собой. А еще она молчала, и невозможно было догадаться, что у нее на уме.

Я разлила кофе по чашкам и поставила их на стол.

– Сливки, сахар?

– Коньяку с ядом.

– Ну извините, с собой не ношу, – развела я руками.

Она поднесла чашку к губам.

– Сигаретой угостите? Мои в спальне, а там Алла.

Мы закурили, наплевав на запрет не курить в помещении. Наверняка никто не будет выставлять нам штраф.

– Почему вы остались со мной? – спросила Светлана Борисовна. – Вас же ждет знакомый. Сергей, кажется?

– Сережа сейчас разговаривает со следователем, – ответила я. – Если что, то позвонит. Не потеряемся.

Женщина глубоко вздохнула.

– Я не плакала с момента смерти Ваниной мамы. Мы с ней ладили. Даже после того, как Илья ушел из семьи, оставались на связи. Она никогда не желала ему плохого, несмотря на то что он бросил ее и их общего сына. Наоборот, говорила, что сама хотела подать на развод, потому что видела, что Илья не любит ее. Так было с самого начала, просто они долго продержались. Сын был как вечный двигатель, а невестка совсем другая. Тихая, молчаливая. Он был главным в их браке, а она словно тень отбрасывала. Я сильный человек, вы это уже, наверное, поняли. Жесткая, порой жестокая, а с ней не могла грубо, потому что видела, какая она. Она его любила, несмотря на то что гулял от нее. Будто бы знала, что у нее не будет времени на других мужчин. Да какие там мужчины…

Светлана Борисовна помешала в чашке ложечкой.

– Думаю, рак у нее случился именно из-за того, что вместе с уходом Ильи она потеряла смысл в жизни. Звучит очень обыденно, не находите? Как будто так и нужно.

– Страшно звучит, – не согласилась я.

– Она не страдала долго. И успела пожить после развода, не имея проблем со здоровьем.

Хронология событий, которую я выстроила в голове, заметно пошатнулась. Я почему-то решила, что первая супруга Ильи умерла давно.

– Год назад, – угадала мои мысли Светлана Борисовна. – Жарким июльским вечером. Проведя всего две недели в больнице. Скоротечный рак, никто и не думал, что все случится так быстро. Я сразу же переехала к внуку. Ванька – сложный мальчик, а после того, как Илья ушел, с ним стало невыносимо не только жить, но и общаться. Мать стал открыто презирать. Отца вычеркнул из своей жизни. Только я могла привести его в чувство, когда приезжала к ним на выходные. Чаще бывать не могла, потому что работа. Я ювелир, у меня своя компания. Все с нуля, все сама. Помогала невестке деньгами после развода. Сыну ни копейки не давала, он сам себя обеспечивал, а ей переводила деньги. Ей и внуку. Ее лечение тоже я оплатила, но разве деньги могут вылечить рак? Илья, правда, тоже проявил участие, но лучше бы он не лез. Вы знаете, ведь Иван реально хотел пойти к нему после смерти матери, чтобы разобраться по-мужски. Хорошо, что я догадалась о его намерениях, уж слишком тщательно он выпытывал у меня подробности личной жизни отца. Конечно, он бы не с конфетами к нему заявился. В общем, состоялся у нас с Ваней тяжелый разговор. Целую ночь слезы в чай собирала. Уговорила его оставить отца в покое. И новую пассию его тоже. Потом отправила внука к психотерапевту, есть у меня знакомая, я ее дочери придумала комплект с изумрудами. Спец по человеческим кошмарам. Так вот ей он признался, что желает отцу смерти. Или нет – желал. Так что вовремя я тогда всю ночь ему мозги промывала…

Теперь мне стало понятно, почему Иван вел себя вызывающе. Это были остатки ненависти, которые он испытывал к отцу. И вылетали из него они не в сторону Ильи, а приобретали другую форму – он хотел казаться другим людям плохим человеком. Ненормальным. Психом. Моральным фриком. Те, кто был в курсе ситуации, скорее всего, понимали причины его поведения. Но я-то тогда не была в курсе.

Светлана Борисовна прислушалась.

– Показалось, что в спальне какой-то шум. Не слышите?

– Может быть, Алла проснулась?

– Нет, показалось… Я ведь ее не от большой любви к себе привела, – продолжила Светлана Борисовна. – Просто ей одной теперь нельзя. Кроме Ильи, у нее никого не было.

– Ни одного человека на свадьбе с ее стороны?

– Мам-пап нет, из родственников только родной брат, но по какой-то причине они не общаются. Живет далеко, в деревне. Илья все это сообщил, когда приглашал меня на свадьбу. «Мать, ты должна быть в курсе, что я у нее один на всем белом свете». А вот Илья был не один. У него я и Ванька. И дочь бы была, если бы жизнь повернулась иначе.

– Простите, какая дочь? – поперхнулась я.

– У него же есть дочка! О, это дивная история его глупости, которую он долго скрывал. После окончания института он поехал к другу на север. В Норильск, кажется. В гости, как-то так. Недели две его не было. Потом вернулся, устроился в шиномонтаж, который, к слову, спустя двадцать лет и выкупил. Так вот, сразу после возвращения познакомился с первой женой, потом у них родился Ваня. Все было хорошо, но сын однажды заехал ко мне, чтобы поздравить с Новым годом, и вдруг разоткровенничался. «Помнишь, я ездил к Мишке в гости после диплома? Так вот, была там Мишкина знакомая… А на днях