собиралась добивать Марину вопросами о том, когда в последний раз видела Илью Георгиевича и сколько он отвалил ей за то, чтобы она закрыла глаза на все, что натворит он или его гости. Полиция вытрясет из нее все, что нужно, это не моя работа.

– Одну из тех, кто здесь живет, зовут Светлана Борисовна, и это мать того, кто снял отель на неделю, – сказала я. – Фамилию я не знаю. В каком номере она остановилась?

На месте Марины я бы не смогла помочь. А вдруг я заодно с убийцей?

– Мне нужна фамилия, – покачала головой девушка. – А вообще-то, я не имею права давать вам такую информацию.

– Даже если бы мне была известна фамилия?

– Даже так, – кивнула администратор.

– Она просто не успела мне сообщить, – я умоляюще взглянула на Марину. – Но ведь по инициалам можно найти, да? Но, возможно, ее фамилия Шейнина. Я дала ей подержать свой мобильный телефон, а потом все закрутилось… и теперь мне нужно его забрать. До утра ждать не могу.

Марина колебалась, я не торопила ее. Все-таки правда была на ее стороне.

Она вдруг слегка подалась ко мне.

– Этого мужчину действительно убили? – тихо спросила она.

– Этого никто не знает.

– Он не сам упал? Не сам расшибся? – не отставала девушка.

– Полиция разберется. Стойте, откуда такие сведения?

– Просто, когда пришел мужчина и попросил срочно вызвать «Скорую» и ментов, то я подумала, что он напился и мелет чушь, – объяснила девушка. – Ну, знаете, есть такие. Нажрутся, а потом им мерещится всякое.

Я поняла, что она говорит про Сергея.

– Это был мой знакомый, – сказала я. – Я осталась там, где все случилось, а его попросила вызвать полицию. Нет, он не был пьян.

– Это он нашел его, да?

– Да, Марина. Это мы нашли его.

– Господи. Ребята с кухни случайно услышали, что говорят про труп, и решили, что там кого-то убили. Ужас какой-то. Ладно, помогу вам. Посмотрим…

Кликнула мышкой, что-то поискала в компьютере.

– Есть Шейнина Светлана Борисовна, – прочла она на экране.

– Это она! – обрадовалась я.

– Номер одиннадцать. Это на втором этаже.

– Спасибо, Марина.

Светлана Борисовна открыла дверь по первому стуку. Отступила в сторону, пропуская меня внутрь. В воздухе колом стоял тяжелый лекарственный запах.

– Алла спит, – сказала женщина. – Будить не буду, да и не получится. Ей врач вкатил столько, что она теперь до завтрашнего обеда не проснется. И вообще, теперь она поживет у меня. Кровать двуспальная, поместимся. Одну ее не оставлю.

– С Аллой все понятно, но вы-то сами как? – осторожно спросила я. – Вас врачи осмотрели?

Не только это меня интересовало. Я хотела узнать и о том, почему Светлана Борисовна, которая не скрывала на свадьбе свое пренебрежительное отношение ни к сыну, ни к невестке, ни к свадьбе в целом, вдруг превратилась в заботливую свекровь. Да такую, которая не отходит от Аллы ни на шаг и всяко бережет ее от посторонних.

– Я-то? – На лице Светланы Борисовны повисла уже знакомая улыбка. – Мне семьдесят, девушка. Я росла в послевоенные годы. Пережила столько глав государств, что становится страшно. С таким опытом я легко могу быть экспертом в области выживания в суровых условиях наших реалий. Я умею неделю жить на сто рублей и еще кормить вечно голодного сына и заботиться о муже, который ничего не смыслил в бытовых вопросах, но учил меня жарить картошку.

– Понимаю, Светлана Борисовна.

– Нет, не понимаете, – перебила меня Светлана Борисовна. – Этот брак у сына был вторым. Первая его жена была больна, когда он спутался с Аллой. Его не остановило наличие сына-подростка, а также тот факт, что у первой супруги обнаружили онкологию. Ваня после смерти матери жил со мной, потому что Илья так и не смог найти общий язык с сыном. Вы хотите знать, почему Ваня так себя ведет? Он же непростой парень, вы же наверняка это заметили. А почему? Потому что он до сих пор не может простить отца! Но он пытается, потому что знает, что такое потерять близкого человека. Так что я могу зимой на снегу спать, потому что есть те, для кого я должна просыпаться каждое утро.

Все, чем она бравировала, напоминало форменную истерику, только не в том привычном формате, в котором о ней привыкли говорить.

– Я в порядке, – сложила на груди руки Светлана Борисовна. – Алла под моим контролем. Вы еще что-то хотели?

– Ничего. Больше ничего. Просто пришла вас проведать.

Стало понятно, что меня выпроваживают. Наверное, я должна была уйти, но что-то не позволяло вот так просто выйти из номера.

Светлана Борисовна это тоже почувствовала.

– Вы ведь здесь не просто так? – спросила она. – Вижу же.

– Да, – призналась я.

Она по-хозяйски взяла меня за плечо и отвела в соседнюю комнату, подальше от Аллы.

– Это ты нашла его? – срывающимся шепотом спросила она.

– Да, – прямо ответила я. – Мы с Сережей.

– И что же вы там увидели?

Вот к этому я совсем не была готова. Ей были нужны подробности, но, кажется, она не понимала, о чем просила.

Кому-то бы рассказала без запинки, не сходя с места. Подполковнику Кирьянову или Сергею, если бы он не был там вместе со мной. Даже Ивану бы смогла рассказать. Нашла бы слова. Но только не матери, потерявшей своего ребенка.

Но что-то располагало меня к этой женщине, хоть я и не могла объяснить возникновение этого чувства. Интуитивно я чувствовала, что имею дело с сильной личностью, что не придется успокаивать ее, решать ее проблемы. Это она сделает сама, опередив всех, кто захочет ей помочь.

И я, тщательно подбирая слова, рассказала Светлане Борисовне о том, как все случилось. О наших с Сережей поисках невесть куда спрятавшегося сортира, о закрытых дверях. О том, что Сергей делал Илье искусственное дыхание, а потом на нем лица не было, несмотря на то что он не новичок в медицине.

Светлана Борисовна слушала меня, сложив руки на груди. В глаза не смотрела и в лице не менялась.

– Спасибо, – лишь сказала она, когда я закончила свой рассказ.

– Что я могу для вас сделать? – спросила я.