Прошла неделя после исторического собрания совета. Дворец преобразился до неузнаваемости — там, где раньше царила чопорная церемонность, теперь кипела жизнь. В старом тренировочном крыле мы с Райдером создали первую школу объединенной магии.

— Дыши глубже, — я мягко направляла юную драконицу, которая пыталась удержать частичную трансформацию. — Не борись со своими чувствами, позволь им течь свободно.

Райдер наблюдал за тренировкой, прислонившись к колонне. Через нашу связь текло его тихое удовлетворение — он видел, как мои методы психолога помогают молодым драконам лучше понимать свою магию.

— Получилось! — воскликнула девушка, глядя на свои руки, где чешуя теперь проступала ровным узором.

— Видишь? — я улыбнулась. — Магия отзывается не на контроль, а на принятие.

В другом конце зала Кайлин занимался с группой самых маленьких драконят. Удивительно, но именно он лучше всех понимал суть новой магии — возможно, потому что его сердце никогда не было сковано старыми предубеждениями.

"Он напоминает мне тебя", — мысленный голос Райдера был полон нежности. — "Та же интуитивная мудрость".

Внезапно двери зала распахнулись. Влетела Мирана, её глаза сияли от возбуждения:

— Они здесь! Первые человеческие семьи прибыли через портал!

После пробуждения древней магии мы обнаружили, что можем создавать стабильные порталы между мирами. Совет принял решение начать осторожное сближение с человеческим миром, начав с семей, в которых уже проявлялась магическая искра.

— Идем, — Райдер протянул мне руку. — Ты лучше всех сможешь помочь им адаптироваться.

В главном дворе собралась небольшая группа людей — три семьи с детьми. Их лица выражали ту же смесь страха и восхищения, что я чувствовала в свой первый день здесь.

— Добро пожаловать в Драконий дворец, — я шагнула вперед, улыбаясь особенно испуганной девочке лет десяти. — Меня зовут Александра, и я, как и вы, пришла из человеческого мира.

— Вы... вы правда можете превращаться в дракона? — робко спросила девочка.

Вместо ответа я позволила золотому сиянию окутать мои руки, где проступила чешуя:

— И ты тоже сможешь. Все мы носим в себе эту искру.

Райдер подошел ближе, и я почувствовала, как дети инстинктивно подались назад. Но затем произошло что-то удивительное — Кайлин, выскользнув из тренировочного зала, подбежал к нему и обнял за ноги:

— Дядя Райдер, можно я покажу им сад? Там сейчас магические цветы цветут!

Лицо Верховного лорда смягчилось, и я услышала, как кто-то из взрослых удивленно выдохнул. Видеть, как самый могущественный дракон клана с нежностью относится к ребенку, — это ломало все стереотипы о холодных и страшных драконах.

"Ты меня специально не предупредил о его плане?" — мысленно спросила я Райдера, чувствуя его самодовольство через связь.

"Кайлин сам догадался", — в его мысленном голосе звучала гордость. — "Он интуитивно понимает, как строить мосты между нашими мирами".

День пролетел в суматохе: размещение семей в специально подготовленных покоях, первые ознакомительные занятия, бесконечные вопросы и удивленные восклицания. Я видела, как постепенно тает страх в глазах людей, как любопытство побеждает настороженность.

К вечеру мы с Райдером поднялись на нашу любимую башню. Внизу во дворе дети — и человеческие, и драконьи — играли вместе, их смех поднимался к нам вместе с порывами теплого ветра.

— Знаешь, — Райдер обнял меня сзади, — когда-то я думал, что подобное невозможно.

— Что именно? — я откинулась на его грудь.

— Всё это. Смех в стенах дворца. Дети, играющие без страха. Любовь, которая не делает слабее, а придает сил. — Он повернул меня к себе. — Ты изменила не только меня. Ты изменила весь наш мир.

— Мы изменили, — поправила я, касаясь его щеки. — Своей любовью, своей верой друг в друга.

Его глаза потемнели, зрачки вытянулись в драконьи щели. Одной рукой он обхватил мое лицо, второй притянул за талию ближе. По нашей связи прокатилась волна такой всепоглощающей любви и страсти, что перехватило дыхание.

— Моя, — выдохнул он, прежде чем накрыть мои губы своими.

Поцелуй был подобен огню — яростный и нежный одновременно. Я чувствовала, как наши магии сплетаются, как золотой свет и черное пламя танцуют вокруг нас в извечном танце единения. Его руки скользили по моей спине, оставляя за собой дорожки искр, а сознания переплетались так тесно, что невозможно было понять, где заканчиваются мои чувства и начинаются его.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, его глаза сияли драконьим пламенем, а по коже проступала чешуя — проявление его истинной сущности, которую он больше не пытался сдерживать.

"Люблю тебя", — его мысленный голос был полон такой нежности, что у меня защипало глаза. — "Всем, что я есть. Всей своей драконьей сутью".

"И я люблю тебя", — отозвалась я, прижимаясь ближе. — "Мой прекрасный, яростный, любящий дракон".

Над дворцом снова вспыхнуло радужное сияние — древняя магия, танцующая в воздухе подобно северному сиянию. Но теперь это не пугало никого. Наоборот, и драконы, и люди поднимали головы, завороженно глядя на это проявление единства двух миров.

Начиналась новая глава в истории клана. И мы собирались написать её вместе.

Дни пролетали в приятных хлопотах, в решениях нескончаемого потока дел и тренировках в нашей школе. В очередной день, когда ночь окутала дворец серебристой вуалью лунного света, после насыщенного дня мы с Райдером поднялись на самую высокую башню, туда, где когда-то я впервые увидела летящих драконов. Три луны раскрасили небо в удивительные оттенки, а в воздухе всё ещё танцевали отблески древней магии.

— Завтра прибывают представители последних кланов, — тихо произнес Райдер, обнимая меня со спины. — Даже самые консервативные роды просят о присоединении к новому альянсу.

Я улыбнулась, накрывая его руки своими:

— Они видят, как расцветает магия там, где пали барьеры страха.

Внизу, в саду, всё еще слышался смех — Кайлин проводил импровизированный урок ночных полетов для смешанной группы детей. Человеческие малыши с восторгом наблюдали, как их новые друзья учатся управлять первыми трансформациями.

— Иногда я думаю, — Райдер развернул меня к себе, — что всё это — сон. Что я сейчас проснусь в том холодном мире, где магия медленно угасает, а моё сердце сковано льдом.