— Так что господину товарищу министра отписать?

— Отпиши Его Превосходительству, что я прошу дать мне недельку подумать, — сказал Абрютин. — Мне же еще с Верой посоветоваться надо. Да и с делом по ворам нужно закончить.

— Это обязательно, — кивнул я. — Когда с Верой Львовной советоваться станешь, не забудь, что в Петербурге гимназий хватает, вам не придется в Вологду ездить, чтобы сынишку навещать. Все время перед глазами будет, накормлен и напоен.

— Змей ты, Иван Александрович.

[1] Если что, это романс на стихи Федора Тютчева.

[2] Вот здесь опять автор вмешивается в рассуждения главного героя. Не исключено, что нынче со всем этим строго, а вот когда автор в далеком 1984 году сам отправлялся на срочную службу, то… В общем, все меня поняли.

Глава одиннадцатая

Мне звезда упала на ладошку

— Ванечка, а ты можешь пообещать мне одну вещь? — спросила Лена, осторожно проведя пальчиком по моей щеке.

От ее нежного прикосновения захотелось замурлыкать.

— Все, что угодно, — откликнулся я, изловив маленькую ладошку и поцеловав ее у запястья. — Пообещать — это всегда пожалуйста! Как говорят — обещать, не жениться.

— Ваня, я не шучу, — выпятила губу кареглазая гимназистка.

Вот в эту оттопыренную губу я ее и поцеловал.

— Аленка, так и я серьезно. Можно обещать только выполнимое. Поэтому, ты мне сначала скажи — что пообещать должен? — хмыкнул я.

Аленкой я стал называть Леночку недавно, но ей это имя ужасно нравилось. Да и мне тоже. Все время говорить Лена или Леночка, как-то приторно, а называть невесту Ленкой язык не поворачивался. Одна Ленка у меня уже есть. Вернее, была.

— Нет, ты сначала пообещай, а потом я скажу, что ты мне должен пообещать.

— Солнышко мое, но так же нельзя. Я тебе сейчас ляпну — а ты мне скажешь, мол, желаю, чтобы я, предположим, с моста спрыгнул… Хотя, если потребуешь — спрыгну. Это-то как раз исполнимо.

Леночка быстренько посмотрела — а где там матушка с теткой, быстренько поцеловала меня в губы.

— Глупый ты у меня, — покачала головой невеста. — И в кого ты такой? Как за такого глупенького замуж-то выходить? А ведь придется.

Всегда казалось, что женщина, связывая свою судьбу с мужчиной, сразу же приобретает первого ребенка. Или я ошибаюсь?

— Надо было меня заранее найти и воспитать, — хмыкнул я. Вспомнив про свое маленькое стихийное бедствие, вздохнул: — Вон, кухарка моя, даром, что ей всего четырнадцать лет, уже мужа подыскивает. Говорит — заранее надо присмотреться, чтобы потом не жаловаться.

— О, твоя юная кухарка настоящее чудо! — насмешливо проговорила Аленка, словно она была старше Нюшки невесть на сколько лет. — Или, как ты однажды сказал — «чудо в перьях». Девочки, которые с ней уроки ведут, говорят — все время спрашивает, понадобится это в жизни или нет? Скажем, зачем ей нужна теорема Пифагора?

Я только руками развел (мысленно, потому что одна рука занята объятиями). Предположим, теорему Пифагора о том, что сумма квадратов длин катетов равна квадрату длины гипотенузы даже я докажу, при всей своей математической дремучести, только мне в жизни это ни разу не пригодилось. Но когда ее изучали — не то в пятом, не то в шестом классе, учил и не вякал. Но Нюшка, с ее прагматизмом, может и взбрыкнуть.

— Да, они очень просили, чтобы ты повлиял на свою кухарку, а иначе они откажутся проводить уроки.

Ну, если откажутся, то одна останется без денег, а вторая без козьего молока. Но перевести разговор на Нюшку не удалось.

— Ладно, Иван Александрович, ты мне зубы не заговаривай, — твердо заявила моя кареглазка. — Пообещай мне, что ты не станешь больше рисковать жизнью! Я еще даже замуж не успела выйти, а ты меня вдовой собираешься оставить.

— Аленка, а когда я рисковал жизнью? — слегка удивился я. Решив перевести все в шутку, сказал: — Ты же знаешь, что у меня служба бумажная, кабинетная.

— Ваня, я могу и обидеться, — сообщила Леночка, а в уголках глаз у моей любимой девушки показались слезы.

— Нет, я серьезно. С чего ты взяла, что я жизнью рисковал? Если ты про случай с офицерами, так тут извини, выбора не было Либо они меня, либо я.

— Ваня, весь город знает, кто грабителей ловил. А я решила, что и идея твоя. Кто бы еще до католического святого додумался? У нас в гимназии уже неделю спорят — есть такой святой Карл ли нет? Батюшка, что Закон Божие ведет, отмахнулся — мол, не вашего ума дело. А еще я знаю, что ты сам в часовне сидел. И не спорь, мне точно о том известно. Отчего ты сам там сидел? В полиции городовые перевелись?

Ну вот, а ведь я просил Абрютина никому не болтать. Но, думаю, Василий здесь не при чем. У него в Череповце двенадцать городовых, а еще помощник, счетовод с бухгалтером, канцелярист, а у каждого семья, друзья и знакомые. Достаточно одному дома что-то брякнуть, жена или теща услышат, а завтра будет известно всему городу.

Отпираться бессмысленно.

— Лен, ты права, — кивнул я. — Идея была моя. Согласен, эту работу полиция должна исполнять, но уж очень хотелось грабителей поймать. И слух про святого в золотой раке я распустил. Надо же было негодяев чем-то серьезным привлечь.

— Фантазер ты у меня…— вздохнула Леночка.

— Так я фантазировал только по делу, ради службы. Вообще, только тебе и признаюсь, что не я подвиги барона придумал. Был и на самом деле такой барон — Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. Служил он в России, потом в отставку ушел. Но ни в сражениях, ни в войнах участия не принимал, а умер у себя на родине. Понятное дело, что не погибал он в турецком плену и никто его к лику святых не причислял. Известен был, как отчаянный враль. И о его подвигах — выдуманных, разумеется, целую книгу сочинили[1]. Но про настоящего-то святого сочинять как-то неудобно.

— Да и грех это, — согласилась Аленка.

Согласен, грех. Мне и батюшка о том говорил. Отец благочинный, который в Женской гимназии Закон