Шрифт:
Закладка:
О л е с ь (поет).
О тебе в боях гремела слава,
Ты прошла огонь, чтоб мирно жить,
И тебе положено по праву
В самых модных туфельках ходить…
Манежников и Игорь подхватывают.
К а т я. Спасибо, мальчики.
И г о р ь (Кате). Ну вот, твоя любовь и догнала тебя.
К а т я. Грустно, даже реветь охота.
И г о р ь. Вот тебе раз!
Олесь напевает туш. Входит Д а р ь я с медалью на груди.
Д а р ь я. Хорошо у нас.
К а т я. Даже поругаться не с кем.
Д а р ь я. Как это не с кем? Завтра с утра и начну… Расселят вас кого куда, метраж дадут, и нас уже не будет, а все равно к этому дому придете, ох, придете, попомните мое слово! Потому что здесь мы все друг дружке радовались, в беде перемогались…
Садятся за стол.
О л е с ь (встает, вынимает тетрадку, читает). Дарья Власьевна, соседка, здравствуй!..
Вот она, святая память наша
Сбереженная на все века…
Что ж ты плачешь, что ты, тетя Даша,
Нам с тобой нельзя еще пока.
Дарья Власьевна, не мы, так кто же
Отчий дом к победе приберет?
Кто ребятам-сиротам поможет,
Юным вдовам слезы оботрет?
Это нам с тобой, хлебнувшим горя,
Чьи-то души греть и утешать.
Нам, отдавшим все за этот город,
Поднимать его и украшать.
Дарья Власьевна, нам много дела,
Точно под воскресный день в дому.
Ты в беде сберечь его сумела,
Ты и счастие вернешь ему.
Счастие извечное, людское,
Что в бреду, в крови, во мгле боев
Сберегло и вынесло простое
Сердце материнское твое.
Д а р ь я. Спасибо, Олесь, уважил. Я было думала: отстояла свою смену Дарья Власьевна, ан нет!.. (Подходит к Никодимовой.) Тонечка, были времена — я твоих детей на себя взять хотела.
Н и к о д и м о в а. Вы их и взяли на себя. Растили же вместе.
Д а р ь я. Уважь и меня. Если что, Шурика моего до ума доведи.
Н и к о д и м о в а. Вашего Шурика?
О л е с ь. Какого Шурика?
Д а р ь я. Сейчас время у людей отбирать не станем. А попозже я тебе досконально изложу. Только слово дай, я тебе всегда верила. Видишь, сердце-то у меня не врет. Обе мы с тобой блокадницы.
Н и к о д и м о в а. Да-да! Мы ведь там тоже держались. И это было похоже… По вечерам девочки наши русские, ротармейками их называли, развозили по баракам каву.
О л е с ь. Жидкое пойло. Считалось, что это — кофе!
Н и к о д и м о в а. Идут по лагерю, стучат деревянными башмаками и поют тихо: «Любимый город может спать спокойно»…
О л е с ь. Потом по вечерам на нарах шепчут: «Москва стоит, Ленинград держится»…
М а р и а н н а. По-русски, по-немецки, по-французски, по-польски, по-чешски…
Д а р ь я. Вот-вот! Голодом он нас морил, морозил насмерть, вшами травил, языки перемешал, а свинства не добился. Мы раньше, бывало, больше покойников своих поминали — нынче пришло время живым поклониться, которые сдюжили, за руки взявшись, кровью побратались. Верно говорю, профессор? То-то!.. Сестры мы с тобой, Тонечка. Это уж как пить дать!
Входит Е л и з а в е т а.
Е л и з а в е т а. Привет честной компании! С праздником всех! Своих отправила салют смотреть, а сама — сюда. (Подходит к Дарье.) Я было в больницу к тебе собралась!..
Д а р ь я. Теперь уж что. На воле покудахчем.
Е л и з а в е т а (заметив Манежникова). А это вы, Николай Гаврилович?!
М а н е ж н и к о в. Разве не заметно?
Е л и з а в е т а. Нашелся, значит.
М а н е ж н и к о в. Нашелся.
Е л и з а в е т а. Ваше здоровье!
Все пьют.
М а н е ж н и к о в. Жаль, что та пластинка не дожила.
К а т я. Дожила. (Идет к радиоле, находит и ставит пластинку.)
О л е с ь. Старый, запиленный вальс!
М а н е ж н и к о в (ставит пластинку на проигрыватель). Выручай, старая колымага.
Звучит старый вальс. Манежников приглашает Катю. Танцуют.
Е л и з а в е т а (приглашая Манежникова). А белый вальс мой! (Обращаясь к Кате.) Не забудь позвать, если что. (Манежникову.) Пошли?
М а н е ж н и к о в. Я готов.
Танцуют.
И г о р ь (Марианне). Ты меня все-таки приглашаешь?
Игорь танцует с Марианной.
О л е с ь. Тетя Даша, а вы чего сбоку?
Д а р ь я. Смотрю на всех. Интересно.
О л е с ь. Зато за стол рядочком сядем.
Д а р ь я. Запомнил, оголец. Спасибо. Мать вон пригласи.
Олесь приглашает Никодимову, но его отстраняет Катя.
К а т я. Ну, я за кавалера!
О л е с ь. Пожалуйста — уступаю.
Танцуют Елизавета с Манежниковым.
Е л и з а в е т а. Я все помню. Жили вы на Лиговке. Пришли однажды, а там уже ничего и нет… Теперь квартиру хорошую дадут…
М а н е ж н и к о в. Дали!
Е л и з а в е т а. Женитесь?
М а н е ж н и к о в. А это придется заслужить.
Е л и з а в е т а. С вами женщине интересно будет.
М а н е ж н и к о в. Почему?
Е л и з а в е т а. А вас не скоро разгадаешь. Значит, долго любить.
М а н е ж н и к о в. Есть такой закон?
Е л и з а в е т а. Закон ли, нет ли, а так уж повелось. Нам бездну подавай. Я смолоду дурой была, болонкой у него на диване сидела, вот и промахнулась…
М а н е ж н и к о в. Болонкой, говорите… Спасибо, Лиза!
Е л и з а в е т а. За что?
М а н е ж н и к о в. Вы — умная женщина и хорошо придумали этот белый вальс.
Е л и з а в е т а. Один вальс, да мой. Потом всю жизнь Катьке завидовать.
Танцуют Катя и Никодимова.
Н и к о д и м о в а. Удивительный день. Вы счастливы, Катюша?
К а т я. Не знаю… Кем я к нему приду? В тридцать лет трудно быть украшением дома. А жизнь он построил и без меня.
Н и к о д и м о в а. Вы — типичная русская женщина. Жертвенности ищете. Надо жить по сердцу, Катюша. А жертвы сами позовут — поверьте мне!
К а т я. Тонечка, вы своей жизнью распорядились иначе.
Н и к о д и м о в а. Ничем я не распоряжалась. Я с трудом соответствовала тому, что выпадало на мою долю. Теперь тоже. Как видите, судьба снова распорядилась мной.
Танцуют Марианна и Игорь.
М а р и а н н а. Ты просто старомодный питерский интеллигент — вот что! Придется мне… (Целует Игоря.) Ты еще вспомнишь нашу сказку для своих детей, потом для внуков.
И г о р ь. Ты уверена, что мы сумеем рассказать ее вдвоем?
М а р и а н н а. Я просто не знаю, как жить без тебя, Щелкунчик! (Убегает в коридор.)
Дарья пытается встать и падает в кресло.
К а т я. Вам плохо, тетя Даша?
Д а р ь я. Ничего, ничего. Молчи!
К а т я. Я Антонину Васильевну позову.
Д а р ь я. Не надо. Здесь врач не нужен. Маета на сердце.
К а т я. Спасибо вам, тетя Даша, за все.
Д а р ь я. Будьте счастливы, Катюша. Погоняй их тут без меня… Не то застоятся… Печально что-то. А ну, что-нибудь повеселей поставь! Где ты там, ученый? Профессор!
М а н е ж н и к о в (пытается найти музыку по приемнику). Здесь сплошные буги-вуги да рок-н-роллы…
Д а р ь я. А у нас на все свой лад найдется!
Звучит рок-н-ролл. Дарья Власьевна танцует в его ритме плясовую и поет частушки.
Меня милый провожал —
всю дорогу
