— Значит, ты все еще в поисках той, которая тебе этот уют обеспечит? — прищурилась Полина.

— Ну допустим, — хитро промолвил Игорь и деликатно взял девушку под руку. — Так что же, ты принимаешь мое приглашение? Шикарного стола я в этот раз не обещаю, но думаю, что тебе и так понравится.

Полина немного поколебалась, но затем согласилась и позвонила матери, коротко сказав, что пойдет погулять с Игорем. Та отнеслась к этому спокойно, без лишних вопросов и намеков, и молодые люди направились к метро.

В квартире, которую снимал Игорь, была очень лаконичная обстановка, хотя при этом не ощущалось налета разрухи и хаоса. Он просто не слишком любил тратиться на лишние вещи, предпочитая копить на глобальные планы в карьере и исследовании мира. При этом молодой человек был очень аккуратен и даже педантичен в плане быта. Стены были оклеены простенькими перламутровыми обоями, окна прикрывали рулонные шторы, вместо люстры были вмонтированные в потолок светильники, немногочисленная мебель имела самый типовой вид.

Зато на стенах висели очень красивые картины на пергаментной бумаге, а на нескольких стеклянных полках выстроились в ряд старые аудиокассеты с яркими обложками, о которых Полина уже имела весьма смутное представление. Игорь сообщил, что собирал коллекцию с детства и это была единственная вещь, с которой он не пожелал расстаться, когда уходил из родительского дома.

Они почти не разговаривали, все-таки ощущая неловкость и тревогу. Игорь включил какой-то музыкальный телеканал, по которому транслировались старые романтичные хиты, налил себе и Полине темного виноградного сока, который был так похож на вино бордо, что даже его приятный несладкий вкус, казалось, слегка отдавал хмелем.

Затем парень обнял ее за плечи, уже не с прежней дружеской аккуратностью, а с явными, хоть и приглушенными нотками собственнического напора. И его поцелуй был таким же уверенным, горячим, моментально обволакивающим губы девушки, которых он даже слегка касался языком.

Игорь посадил Полину на раскладную софу, потом, ничего не говоря, снял рубашку и обувь, мягким, но волевым движением уложил девушку на спину, осторожно провел ладонью по ее лицу и шее и почему-то поцеловал в лоб. Она улыбнулась в ответ и тоже погладила его мягкие волосы, плечи, руки. Кожа у Игоря была бледной, гладкой и теплой, только на руках, а также посередине груди вились волоски того же приятного золотистого оттенка, что и на голове. Когда-то у Полины была книжка с русскими народными сказками и удивительно красивыми филигранными иллюстрациями. Одна из них изображала молодого царевича, светловолосого, облаченного в кольчугу, с безупречными пропорциями тела и выправкой. И сейчас девушке показалось, что именно такого мужчину она мечтала познать, не только любуясь со стороны, но и проникая в его потайной чувственный мир.

Красиво прорисованный торс Игоря, мускулистая прямая спина и ощутимая сила рук — все это прежде казалось Полине не более чем прекрасным визуальным образом, но сейчас неожиданно вызвало в ней какое-то горячее и болезненное брожение, даже более острое, чем с Аликом. На его левом плече белел небольшой застарелый шрам, о происхождении которого можно было только гадать. Невольно Полина погладила его и робко поцеловала. Это и растрогало, и взбудоражило молодого человека, и он, не откладывая больше, полностью накрыл ее собой и приник к губам девушки. Поцелуй был долгим, и когда парень отвлекся, начав расстегивать блузку Полины, она даже как будто разочарованно выдохнула. На периферии сознания мелькнула мысль, что надо бы сказать Игорю о предохранении, но тут же испарилась. Полине показалось, что заминки и слова только испортят незамутненную, первобытную прелесть этого момента. Она ощущала его влажные губы на своей шее, груди, животе, и от волнения ее тело все больше сводило теплыми, сладостными спазмами. Обхватив Игоря за шею, Полина приникла к его губам новым обоюдным поцелуем, словно желала напитаться их терпким ароматом и привкусом винограда. Звякнула металлическая пряжка его ремня. Когда он помог ей стянуть джинсы, она раскинула ноги, обняла ими его талию и провела ладонями вдоль горячей спины, к бедрам.

Однако затем случилось то, чего Полина не могла себе вообразить ни в каких фантазиях: от этого прикосновения Игорь вздрогнул, будто она его укусила, резко выпрямился и посмотрел девушке в лицо странным тяжелым взглядом.

— Что такое, Игорь? — удивилась девушка. — Какие-то проблемы?

Помолчав пару секунд, Игорь прерывисто ответил:

— У тебя это уже было. Я не хотел заранее ни о чем спрашивать: мне всегда казалось, что ты особенная, не такая, как остальные. Но теперь вижу, это не спрячешь...

— А я и не собиралась ничего прятать, — заметила Полина, приподнявшись и пристально на него взглянув. — И если бы ты спросил заранее, честно сказала бы, что я не девственница. Но может быть, ты объяснишь, что это меняет, особенно на таком этапе?

— Что это меняет? Чисто технически, конечно, почти ничего, трахаться можно с таким же успехом, и даже лучше. Но когда мужчина считает, что нашел именно ту единственную, о которой мечтал и с которой готов связать свою жизнь, это меняет очень многое, Полина. Так уж мир устроен!

— Понятно, — мрачно вздохнула Полина, даже забыв, что она все еще в одном белье. — Так это ты подобным образом предложение, что ли, хотел сделать? И ожидал получить в награду девичью честь?

— Допустим, что так, — вызывающе сказал Игорь. — А почему ты иронизируешь над этим словом, позволь полюбопытствовать?

Полина усмехнулась:

— Потому что сводить понятие чести к бесполезному физическому рудименту действительно смешно и нелепо. В моем представлении честь обитает несколько выше, во всех смыслах.

— Полина, так не случайно для мужчины это слово означает целую совокупность социальных обязательств, а от женщины общество испокон веков не требовало ничего сложнее верности своему мужчине и дому. По-твоему, это не справедливо? Нам дано больше силы и ума, с нас и много взыщется, а у вас по большому счету одно обязательство, но вы и на него успешно забили болт! Хотя именно с разброда в браке и семье начинается деградация на высшем уровне!

— Ну, насчет одного обязательства у женщин ты явно погорячился, — заметила Полина. — Так было разве что у дворянок из «России, которую мы потеряли». Только тебе это бесполезно объяснять, Игорь, ты же намертво убежден в непогрешимости своего ума и интеллекта! Да