Шрифт:
Закладка:
Вот, честное слово, не понимаю, как работает эта проклятая магия! То дунули-плюнули, и у замка стена рухнула, то полчаса руками водят, чтобы простую головную боль снять. И сейчас: «Здесь же, понимаете, человеческое тело, оно, понимаете, тонкий энструмент, здесь же аккуратно нужно, поступательно». Тьфу, в общем.
Вернулся я домой в смешанных чувствах. И на пороге был встречен господином Караско и моим отцом. Меня взяли под локоток, и повели в каминную комнату, где состоялся следующий разговор.
– Мальчик мой, – сказал шевалье. – Позволь говорить с тобой как солдат с солдатом. Когда-то я тоже был вольным, словно ветер, и мне было этого достаточно. Но годы шли, и, возвращаясь в пустой замок, я начал жалеть о том, что меня не встречают любящая жена, теплая постель и детские голоса. На одном из королевских турниров меня так пригвоздили копьем, что древко торчало из моей спины на целую руку! Я так близко очутился на пороге смерти, что смог ощутить ее холодное дыхание, смог увидеть зияющую пустоту, что останется после меня. Ведь что главное в жизни мужчины, кроме доброй службы? Оставить после себя приемника, того, кто не даст упасть семейному знамени. Так не совершай глупых ошибок, юноша! Услышь голос судьбы и бери то, что милостью богов само идет в твои руки!
– Это практически неприлично, – вторил ему папенька. – Все твои сверстники обзавелись семьями, стали чинными мужьями, возделывают мир вокруг себя, множась и расцветая. И только нас с матерью некому радовать, не на кого оставить дело жизни, с тревогой ожидая стук похоронного посыльного.
– Имение не обещаю, но дворянский титул будет твоим по праву, – напомнил господин Караско. – А это путь выше, туда, где на балах и турнирах, в стенах сияющих дворцов, великие люди решаю по-настоящему великие дела!
– Матушка будет счастлива, – выкладывал козыри отец. – Неужели она не заслужила быть счастливой?
– Тебе Леонора моя не нравится? – с подозрением щурился шевалье. – Или в боях повредили чего, что на девок теперь глядишь без охоты?
– Надобно жениться, Дрю, – вкрадчиво говорил отец. – Время пришло.
– Женись на моей дочери, солдат! Это приказ!
В общем, под пару бутылочек янтарного беседа получилась теплой и доверительной. И к исходу вечера я уже был готов тут же просить у господина Караско руки его дочери.
Ведь действительно, чего я гарцую, будто жеребец на выпасе? Предложение действительно хорошее, устраивающее абсолютно всех. Женюсь, не убудет от меня. Побуду хворым рыцарем, а там, глядишь, нога заживет, смогу в армию вернуться.
Или можно не возвращаться. Что я там, ей богу, забыл? Может, прав отец – я слишком заигрался в солдатики? Пора взрослеть? Здесь – хозяйство, молодая жена, в перспективе – дети. А там? Грязь, кровь и дураки?
Как видишь, мой дорогой читатель, я сдаюсь под грузом весомых аргументов. Мне сложно подавлять здравые рассуждения одними лишь чувственными порывами, я понимаю насколько они не сопоставимы. В какой момент приходит понимание, что в жизни что-то не так? В какой момент ты вылезаешь из своего панциря и идешь в ту сторону, в которую еще не ходил?
Вот написал слово «панцирь» и снова засомневался. Но уже так, слегка, остаточно.
Всё же я взял время подумать. Попросил не счесть это оскорбление, а, скорее, необходимостью примирения с самим собой.
Отец и шевалье отнеслись с пониманием, хотя по ним было видно, что ждать они устали еще вчера. Я их не виню. В конце концов, они четко понимают чего хотят.
В отличие от меня.
29е число, день Хельги Великомудрой. День
Сегодня над Маэвенто солнечная погода. А два дня назад я стал семейным человеком.
«Неожиданно! Скоропостижно!» – скажете вы. «Почему нет?», – отвечу я.
Как вы помните, я взял время на раздумье. Я действительно хотел еще раз взвесить все «за» и «против», самому себе доказать правильность выбранного решения. И, чего уж греха таить, взять паузу во внезапно меняющейся жизни.
Но в один из дней ко мне пришла Леонора, серьезная и напряженная. Потребовала приватной беседы, и с ходу спросила, чем заслужила к себе такое отношение, что, будто вещь на витрине, вынуждена ожидать, когда некто господин Ормандо соблаговолит решить покупать ее или нет? Сказала, что она не помидор, и не портовая девка, что у нее есть гордость, которой она поступаться не намерена.
Право слово, я опешил. Я и подумать не мог, насколько все это задевает Леонору. Хотя, конечно, мог бы догадаться. Старшая дочь в семье, но последняя на выданье – не самый привлекательный образ. К тому же, ей сколько уже? Двадцать три? Считай, без пяти лет перезрелая, потом вообще никто не посмотрит, по крайней мере, с серьезными намерениями. Тут уж точно начнешь нервничать, а если еще и соседи слухи нехорошие распускают, то вообще, хоть в петлю. Ведь каждому ясно, что раз незамужняя, то либо больная, либо дура.
Так что, мое промедление Леонору действительно обижало. Тем более, она благородная, ей милости от купеческого сына и вовсе ждать оскорбительно. Так и сказала: «Решайте, Дрю, без промедления. Не сено на рынке покупаете, тут либо душа в душу, либо лучше разойтись навсегда».
Меня не напугать напором или агрессией, я сам словно живое стенобитное орудие, однако Леонора действительно мне нравилась, и я не мог просто проигнорировать ее слова. К тому же, после общения со старшими мужами в голове всё же что-то сложилось.
Потому я последовал своему любимому принципу – главное, ввязаться в драку, а там поглядим. Я взял карету отца, и поехал свататься.
Надо ли говорить, что не прошло много времени, прежде чем мы сыграли свадьбу? Такую, без особенного шика, но как положено – с гостями, цветами, лебедями и священником. Музыканты играли на все деньги, вино лилось рекой, и даже драк почти не было. Леонора выглядела счастливой, родители тоже, да и меня самого вроде как отпустило. Пришло ощущение того, что сделал что-то хорошее. Будто леденцы на Новогодье раздал.
На праздник со стороны господина Караско прибыл его старый боевой товарищ, служащий под рукой маркиза Дитрихштейна. В качестве свадебного подарка он привез ароматическую воду для невесты, и конверт для меня. Как сказал довольный собой шевалье: «Посильные вложения в будущее новой семьи».
Я
