Шрифт:
Закладка:
Все готово. Они переглянулись, Винн опустил нос лодки дальше в воду и удерживал его неподвижно, пока Джек забирался внутрь; он не был уверен в том, что женщина его услышит, но на всякий случай все равно сказал:
– Мы сейчас отчалим, хорошо? Сегодня весь день будем плыть по тихой равнинной воде, просто спустимся по реке ниже.
Ее веки затрепетали, и он увидел, что опухоль вокруг них спала, а еще что кровь в ее правом ухе высохла. Потом он сильно оттолкнулся и очутился на борту, одним хорошо отработанным прыжком, лодка выровнялась с чем-то похожим на облегчение и свободно поплыла по бассейну. Без помех проскользнули через линию водоворотов, устойчивый поток широкой дугой развернул их вниз по течению, они опустили весла в воду и начали грести на север.
Глава одиннадцатая
Им стало жарко. Они гребли изо всех сил. Почти тридцать миль по равнинному течению были долгим путем даже по их меркам. Дело в том, что течение реки замедлилось и временами почти терялось в неожиданных широких бухтах. Время от времени неподалеку раздавался крик гагар, пролетающих мимо – нарастающий вой, который наполнял полдень неудержимой тоской, и, казалось, заставлял небо темнеть. Следующий за ним улюлюкающий смех. Невеселый и печальный. С другого конца болота или с пространства реки намного ниже по течению доносился ответный крик.
А еще орлы. Они, казалось, отмечали продвижение каноэ от серых шпилей мертвых елей, рассредоточившихся вниз по реке, как часовые на какой-то затерянной границе; иногда взгляду представлялись безошибочно узнаваемые очертания хищника в капюшоне, иногда лишь огромное гнездо из палок на тощей ветке.
Находилось время и на то, чтобы уделять внимание деталям. Они были сильными гребцами, придерживались устойчивого ритма, старались не отдаляться от середины реки, где выстрел из дробовика с меньшей вероятностью убил бы их. Они держались центра, даже когда течение было сильнее и быстрее за излучиной. По большей части река оставалась достаточно широкой, расстояние между берегами было значительным. Нужно быть либо исключительно хорошим стрелком, либо очень удачливым, чтобы прицелиться на таком расстоянии. Винн держался середины, поскольку Джек начинал активно жестикулировать всякий раз, когда они подходили слишком близко к берегу. У него не было сил спорить. Винн все еще считал эту идею безумной; ему казалось гораздо более вероятным, что этот человек нуждается в помощниках, а не в противниках.
Перепады высот встречались, но река по-настоящему не обрывалась с Канадского щита – обширного плато древних скальных пород, покрывавшего большую часть северной Канады – еще около пятидесяти миль; когда это произойдет, она наберет скорость и, возможно, сузится, прежде чем снова расширится на пути к заливу. Здесь они могли держаться на расстоянии в тридцать ярдов от любого берега. Может быть, этого было достаточно, а может быть, и нет.
Они продолжали грести. Они с головой окунулись в работу. Они могли бы показать свой коронный спринт на коленях, но знали, что им предстоит долгий путь, и поэтому остались на сиденьях для удобства, тяготея к длинным мощным движениям весел. Оба использовали весла из ольхи и липы, изготовленные мастером Митчеллом в Нью-Гэмпшире, с загнутыми от древка лопастями, чтобы гребок приходился на самый конец, где он достигал наибольшей отталкивающей силы. Самый эффективный гребок получался, если лопасть поднималась из воды, находясь на одной линии с бедром гребца.
Джек задал жесткий темп, они гребли идеально синхронно. На озерах выше к их услугам было все время в мире, и поэтому они гребли в экспедиционном стиле, когда кормчий заканчивал свой гребок легким поворотом древка, а силовая поверхность весла выгибалась дугой наружу – J-образный гребок. Это удерживало каноэ прямо. Метод был изобретен давным-давно, потому что физика диктовала, что гребок с кормы имеет гораздо большую рулевую силу, чем гребок с носа, и как следствие, если кормчий греб, скажем, с правой стороны, по правому борту, лодка всегда забирала влево. Небольшой поворот и внешнее давление в конце кормового гребка действовали как руль направления и сдерживали тенденцию отклоняться в сторону. Но J-образный удар расходовал много времени. Казалось, ощущение необременительного досуга осталось где-то далеко-далеко позади, вместе с теми блаженными временами, когда они никуда не торопились. Когда могли позволить себе совершать переходы в своем собственном темпе. Когда полдня дрейфовали в тени какого-нибудь выступа и ловили озерную форель. Все это было до того, как они поднялись на холм посреди острова и увидели зарево. До того, как они услышали спор парочки в тумане. Все это осталось в другой жизни.
Теперь необходимость унести поскорее ноги заставляла их грести в марафонском стиле. Примерно после каждого восьмого удара Винн выкрикивал «Ха!», и они менялись сторонами. Это приводило к тому, что по мере продвижения их курс слегка изгибался, но частота ударов получалась намного выше. Так они двигались гораздо быстрее. И это требовало гораздо большей концентрации. Тем не менее, Джек продолжал всматриваться вперед, насколько хватало зрения, шарил взглядом вдоль всей протяженности берегов по обеим сторонам реки. Он был охотником, и большую часть своей жизни тренировался распознавать движение и неуместные формы. Для этого ему не требовалось прилагать сознательных усилий. Он мог заметить оленя, пасущегося в тенечке у берегов какой-нибудь реки на севере Новой Англии, задолго до Винна, которому не всегда помогали даже обильные терпеливые указания. («Ого, ты глянь на этого сосунка. Футов шесть на шесть размером, не меньше. Видишь, там, под буком?» – «Нет». – «На два часа, видишь?» – «Нет». – «Да он просто ступил в тень, справа от большого серебряного дерева». – «Э-э-э… я знаю, что такое бук!» – «Ты что, нахрен, ослеп?» – «Мне кажется, я его вижу!» – «Нет, ты не видишь. На три часа!»… – примерно в таком духе.) У Джека было отточенное зрение охотника, но Винн обладал гораздо большим опытом в сплавлении через пороги реки, он различал верный путь и ямы там, где с точки зрения Джека был один лишь хаос, так что Винн считал, что они
