— Третий будет?

— Не сейчас, — покачал головой он. — К вечеру.

— Что по поводу девушки?

— Она сейчас не приоритет. Даже если избавимся от неё, с нефилимом всё равно придётся действовать иначе.

— Опоздали.

— Именно.

— Ну, сами виноваты. Надо было проследить тогда, в ноябре.

— Я не…

— Да вы-то тут при чём? Я в принципе. Хотя, сам не проконтролирую, вечно какие-то косяки.

Высший встал, огляделся, хмыкнул, после чего подошёл к большому шкафу, потянулся так, чтобы достать поверх него до стены, вытащил шахматную доску и сдул с той пыль.

— Сыграем?

Глава десятая

Время неизвестно. Место: предположительно средневековая Англия

Мне казалось, что тетрадь очень тонкая, но когда я закончил читать, на улице было темно, а свеча догорела почти до конца. Отложив историю в сторону, я поднялся, подошёл к стоящему на столе подносу, ткнул пальцем в кусок постного мяса, уже начавшего покрываться сухой корочкой, отломил горбушку от лежащей рядом с ним краюхи и вынул пробку из бутылки тёмного стекла. В нос тут же ударил кислый виноградный запах. Не люблю вино, а тем более — такого качества. Вернув пробку на место, я сделал глоток из второй бутылки — в ней оказалась чуть сладковатая, но на вкус без посторонних примесей вода — и задумался.

Как я уже знал от отца Калеба, на территории, на которой сейчас расположено аббатство, когда-то находилось место силы. Из тетради же я понял, что рядом с ним жил человек — мужчина, — который обладал сверхъестественными способностями. Он лечил людей прикосновением рук, мыслью управлял животными, умел изменять погоду, а ещё был бессмертным. И как раз оно — это бессмертие — ушло в землю, когда человек пропал. Куда пропал — неизвестно, но с тех пор никто не смог получить такую же силу.

Там же, в тетради, был описан ритуал для её обретения. Общими чертами, не более, но именно он привёл меня в замешательство. Неужели все, кто знал о нём, не понимали, что происходит в аббатстве? А если понимали, почему молчали? Впрочем, это глупый вопрос. Особенно для человека моего времени: кому-то наверняка заплатили, а кто-то был использован «в помощь». У нас бы сделали точно так же. Кто-то попросил денег, кто-то влез и «получил своё», пропав навсегда, а кто-то просто прошёл бы мимо, сделав вид, что раз его не касается, то и лезть нет смысла.

И я снова вернулся к тому, зачем меня сюда отправили. Выходит, тут должно что-то произойти, и я либо должен это предотвратить, либо просто увидеть. Но что? Ритуал?

О нём действительно оказалось написано мало. По словам автора тетради, требовались «живая» непорочная кровь единорождённых, духовная сила напоенных этой кровью двенадцати последователей и прочтение «правильных» слов.

Если подумать, то «живая кровь» — это скорее всего кровь ещё не умершего человека. Непорочного — девственного? Непогрешимого? Хотя, в то время, когда родился ритуал, вряд ли было такое понятие, как «непогрешимый». Или было? Грех пришёл из христианства, а оно появилось намного-намного раньше. Или нет? Вот не знаешь точных дат и начинаешь просто фантазировать, а я такое не люблю. Мне нужно знать всё точно, иначе можно попасть в не самую хорошую ситуацию, и будет неплохо, если просто живым останешься. Ладно, примем за непорочность девственность. Вряд ли есть люди, которые с младенчества не грешили.

Вот с единорождёнными может быть проблема. Кто они? Те, кто рождены едиными? А это как? Родство душ? Ну, без каких-то особых способностей такое не понять, часто даже решая, что оно есть, ошибаются. Родство тел? А это как? Общие гены? Но они есть у многих, так что подобное вряд ли может быть вариантом. Хотя… Если не общие, а одинаковые? Близнецы? Рождаются одновременно — стандартные несколько минут разницы не в счёт. Обычно чувствуют друг друга на подсознательном уровне, то есть души даже если разные, то точно родственные. И тела одинаковые, тут даже объяснять ничего не требуется. Хорошо, пусть будут близнецы.

Двенадцать последователей — это самое простое. Особенно когда есть возможность использовать для этого послушников, которые и так тебе вроде как подчиняются. Деньги тут, скорее всего, не последнюю роль играют, но важнее — благоволение со стороны старшего, его лояльность к твоим косякам и всё подобное. За такое можно и в последователи пойти, особенно если с совестью договариваться умеешь. И пить кровь не боишься.

«Правильные» слова — молитва? Заговор? Заклинание? Да что угодно, главное — произнести так, чтобы сработали. Не забыть, не споткнуться, ударение на нужное место поставить. Не чихнуть от попавшего в нос слишком сильного аромата ладана. Хотя, какой тут ладан? В общем, тоже вроде проблем не должно составить, главное — их, эти слова, знать.

Итак, что выходит. Для ритуала нужны живые близнецы-девственники, двенадцать сектантов и заклинание. А, ну и место силы, чуть о нём не забыл. И что-то мне это напоминает. Наверное, плохое фэнтези. С другой стороны, местные о таких даже не слышали, у них тут и книг-то нет кроме всяких священных писаний, странно, что вот эта тетрадь мне попалась. Интересно, кто её автор?

Я полистал тетрадь, отметив про себя в очередной раз, что лицо того человека, частично скрытое капюшоном, мне кого-то напоминает. Но вот кого — понять было сложно: слишком нечёткие линии, слишком простая рисовка. Жаль, что тогда фотографию еще не изобрели.

Забыл ещё один момент за описанием ритуала — время его совершения. О нём вообще не было ни слова. То есть нет разницы, когда? Или есть, но нет информации? Обычно такие вещи в полнолуние проводятся. Или на новую луну. Или на красную. Вариантов — море необъятное, выбирай любой.

Я встал, разминаясь, увидев, что пока размышлял, успел не только сесть на табурет, стоящий у стола, но и съесть и выпить всё, кроме вина. Сделав несколько шагов по комнате, я пару раз присел, а потом приблизился к окну и выглянул наружу. Темнота резанула глаз, но почти сразу отступила, приняв силу подстроившегося под неё зрения. Да и луна светила достаточно, чтобы видеть хотя бы очертания происходившего.

А оно реально происходило. Сначала я увидел одного послушника, быстрым шагом следовавшего к пристройке к главной церкви. Та выделялась своей неестественной темнотой на фоне остальных серых чуть светящихся в темноте стен. «Гранит часто в лунном свете серебрится», — подумал я, замечая ещё двух послушников, прошедших следом