плеч вьющимися темными волосами. Под серо-голубыми глазами залегли тени, еще больше подчеркивая бледность лица — ему совершенно необходимо как следует выспаться, по крайней мере, этой ночью. Странно, но Охотник был даже рад своей усталости: она притупляла чувства и помогала больше не думать о Джейни.

Стянув с себя мокрую одежду, Охотник кое-как натянул серебристый плащ, запахнувшись в него на манер халата, едва прикрывавшего ему колени. Со стороны он сейчас, наверное, выглядел довольно-таки глупо, но делать было нечего, не рисковать же здесь воспалением легких. Положив свой рюкзак с мечом на столик, Джад снова вышел в зал и развесил мокрую одежду на решетке у камина. В комнате уже стало значительно теплее и суше, чем раньше — может быть, ему и не придется долго расхаживать здесь в таком виде.

Он выглянул в окно: дождь все не унимался, монотонно-серое небо равнодушно взирало сверху на донельзя печальный ландшафт. Солнца не было, и определить время суток было довольно-таки затруднительно, но, судя по тому, что Да’ан собирался обедать, сейчас должен был быть по меньшей мере день. Джад обратил внимание на странное поведение расхаживающих по улице людей: казалось, они просто бродят туда-сюда по дощатой мостовой без какой-либо определенной цели, почти не разговаривая друг с другом. Несколько человечков, впрочем, рыбачили у кромки пруда; около дальней хижины дети, собравшись в группу, играли в неизвестную ему игру с мячами. Никто не обращал на назойливый дождь ни малейшего внимания, как будто бы с неба здесь лилось постоянно.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Да’ан, бережно держа в руках круглый черный шар — один из тех мячей, что ли?

— Вот, мастер Джад, сейчас будем обедать, Ма’ан уже пошел всех собирать.

Он прошел к столу и уселся, положив шар перед собой и крепко обхватив его ладонями, одна из которых была обмотана теми самыми четками.

— Послушай, Да’ан, — начал Охотник. — Что…

— Если тебе не трудно, помолчи сейчас немного, мастер Джад — пока я не наберу силы, — ответил Да’ан извиняющимся тоном, смущенно улыбаясь. — Потом мы поговорим.

Охотник кивнул, присаживаясь за другой конец стола. Он давно уже заметил определенное сходство между кулоном девочки (манатаром?), подушкой старика и этим вот «мячом» — на вид все артефакты были сделаны из одного и того же материала, напоминающего пористую резину иссиня-черного цвета. Может такое быть, что этот темный шар и является источником необычных способностей хозяина?

Словно в подтверждение его мыслей, манатар засветился — сначала слабо, мерцающим белым светом, затем все сильнее и сильнее. Да’ан прикрыл глаза, еще крепче сжал шар руками и опустил голову, коснувшись черной поверхности лбом. Свечение манатара как будто бы переползло и на него самого: ладони и голова человечка еле заметно замерцали, словно обзаведясь легким нимбом, а на лице его засияла блаженная улыбка.

Да’ан медитировал так минут пять, а затем резко поднял голову и отдернул руки — шар мгновенно погас, зато теперь снова засветились его четки. Спрятав их за пазуху, хозяин перевел слегка расфокусированный взгляд на Охотника:

— Извини, что ты хотел спросить, мастер Джад?

Охотник решил больше не блефовать, скрывая свою неосведомленность — слишком много того, что он уже успел здесь увидеть, полностью расходилось с теми данными о Серой Территории, которыми его снабдили заказчики. По правде сказать, информация та была довольно-таки скудна (неудивительно, учитывая исключительную сложность перехода сюда), и одной из его задач как раз и являлось собрать побольше сведений о том, что здесь сейчас происходило. Он кашлянул, прочищая горло:

— Это же твой манатар, Да’ан? Я правильно понимаю?

Глаза хозяина расширились от удивления — он слегка наклонил голову и пристально посмотрел Охотнику прямо в глаза.

— Ты шутишь, мастер Джад? Конечно же, это мой манатар, а почему ты спрашиваешь?

— Мастер Да’ан. — продолжил Охотник твердым тоном. — Я прибыл сюда издалека, совершив несколько переходов, один за другим. Я никогда не бывал у вас раньше, и буду очень рад узнать о Серой Территории как можно больше. За информацию я готов тебе щедро заплатить.

— Несколько переходов?… — пролепетал человечек сдавленным голосом. — Так, значит, ты вовсе никакой не караванщик? — От удивления его лицо, казалось, посерело еще больше.

— Нет, Да’ан, я не караванщик. Я — ученый, исследователь, охотник за знаниями, если тебе угодно. Поэтому извини, если я ввел тебя в заблуждение, но мне действительно ничего о вас не известно.

— Ученый? Вот оно как, а я-то подумал… — лицо хозяина вдруг затвердело. — Ученых у нас здесь нет, это Ущербные себя так называют. Тебе к Ущербным нужно, мастер Джад, тут тебе никто не поможет.

— Я так не думаю, мастер Да’ан, — настойчиво продолжал Охотник. — Если ты расскажешь мне о манатарах, это уже будет огромной помощью. Ничего подобного я раньше нигде не встречал — а поверь мне, я повидал достаточно. Еще раз повторю: я заплачу тебе за информацию.

— Ну хорошо, — медленно проговорил Да’ан, придвигая манатар поближе к себе. — Мы видели, как ты появился из тумана. И ты не похож на этих… существ, которые приходят сюда торговать с Ущербными. Впрочем, в наших краях они и не появляются. Здесь таких не любят.

Он помолчал, рассеянно поглаживая манатар.

— Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, мастер Джад. От путешественников нам скрывать нечего. Я было подумал, что ты каким-то образом связан с Ущербными…

— Я даже не знаю, кто это такие, Да’ан. Но, чувствую, ты их недолюбливаешь.

— Это они нас недолюбливают. Не то чтобы мы враждовали, в городе люди бок о бок с ними живут… даже сюда порой торговцы захаживают — но, сам понимаешь, особой любви между нами нет. Вещицы они, конечно, интересные делают — вон, разговорник я тебе показывал, — но Ущербные есть Ущербные, что тут поделаешь. Я их, признаться, даже жалею…

В этот момент из прихожей донесся неопределенный шум, а затем дверь отворилась, и в комнату один за другим начали заходить люди. Первым на пороге показался Ма’ан, за ним вошла женщина с длинными серо-стальными волосами, которая вела за собой цепочку детей самого разного возраста: от малышей вроде Ла’ары — все с темными кулонами на груди, — до подростков. Вслед за ними зашли еще несколько мужчин и женщин в одинаковых серебристых комбинезонах, некоторые из них держали в руках манатары. Всего в комнате по подсчетам Охотника собралось около двадцати человек.

Да’ан поднялся и торжественно повел рукой в сторону вошедших людей:

— Это моя семья, мастер Джад. Ма’ана ты уже знаешь, а вот его жена, Ка’арахара — она присматривает за нашими