– Наверняка из-за денег.

– Какие деньги?! Женщина!

– Да какая женщина?! Он упал в шахту, и там его черти схватили! Если рано утром, когда тихо, приложить ухо, то можно услышать ужасные стоны! Жуткие стоны!

– Зачем он туда залез?

– Может, от шефини убегал!

– Там пропадают люди. Ужасные вещи творятся. Это дорога в ад! Я сама слышала ужасные стоны! Жуткие стоны!

Я их слушала, но идея причастности паранормальных сил не казалась мне убедительной. Я никогда не любила фильмы ужасов. В нашей стране такие фильмы не снимали. И правильно, потому что в этом нет никакой необходимости. Если кому-то хочется пощекотать себе нервы, да так, чтобы ночью не спалось, достаточно включить программу новостей.

– А может, кто-то просто заснул ночью в клубе и это его было слышно через вентиляционную шахту? – предположила я. – Некоторые даже весьма культурные люди немного храпят, если засыпают в неудобной позе.

– Что ты несешь! Какие культурные! – ответила болтливая. – Это было так громко, как будто за стеной свинью резали!

– ХВАТИТ! – крикнула Корпулентная. – Это чушь и сказки! Там ничего нет! Это просто бизнес. Все топчут всех. Каждому хочется растоптать, а не быть растоптанным. Чем ниже, тем хуже. Вот и все.

– Я хочу делать карьеру, – бодро сказала я. – Идти выше.

– Выше бордель, – заметила еще одна.

– Достаточно прибраться, – заключила я.

Все засмеялись.

– Возвращаемся к работе, – сказала Корпулентная.

– Правильно, – согласилась я. – Не знаю, в курсе ли вы, но в подвале рядом с туалетами есть маленькая, душная, темная комната, полная кандидаток, и каждая из них хочет получить контракт.

– Не волнуйся, – бросила одна из них.

Прежде чем я успела спросить, Корпулентная любезно объяснила мне простой механизм.

– Каждую амбициозную новенькую, которая приходит сюда из подвала и превышает нормы, – произнесла она спокойным голосом, – мы бьем так, что она больше не хочет или не может приходить на работу.

– Или в шахту! Там дорога в ад!

– Прекрати!

– Благодаря этому у нас тишь да гладь, – продолжила Корпулентная.

Та, которую я задела, снисходительно мне улыбнулась.

– Но… – Я чувствовала себя христианином на римских играх. – Меня ведь вы так бить не будете, правда?

Я же совсем другая. Держусь отлично, но годы берут свое. Я, конечно, не буду превышать нормы.

– Бизнес есть бизнес, – вмешалась одна из них. – Так устроен мир. Ничего личного. Просто запомни.

– Да, понимаю, – заключила я. – Конкуренция.

– Нет, дорогая, – неискренне улыбнулся та, которую я задела. – Какая конкуренция? Это обычное скотство.

Я поняла, что мы споемся и поладим.

Глава 7

Внезапно я почувствовала холод. Это был не сквозняк. Его почувствовали все. И одновременно повернулись в сторону дверей. Надвигалось зло.

Раздалось громкое шипение воздуха, просачивающегося под дверями. Потом грохот.

Двери клуба открылись с такой стремительностью, как будто внутрь должен был влететь прибывающий на платформу один второго пути опаздывающий пассажирский поезд «Солина» сообщением Жешув – Варшава с остановками: Красник, Люблин.

– Шефиня! – крикнула одна из сотрудниц.

В панике женщины бросились бежать из-за барной стойки, но проход был недостаточно широк, чтобы пропустить такую большую массу людей, поэтому убегавшие женщины застревали.

Тем временем в зале появилась невысокая, пухлая, взмокшая, с хриплым дыханием женщина. Черты ее лица были слегка азиатскими. Она была похожа на пульку, катящуюся на коротких, быстро движущихся ножках. Бросив свои вещи на ближайший к двери столик, она начала обход зала. Вскоре после нее появился Широкий, но он был почти незаметен на фоне стихии, которой была Пулька.

– Как же я, блин, устала! – взвизгнула она писклявым голосом с явным русским акцентом. – Что тут, блин, происходит!

Мы застыли, она же надвигалась на нас со сверхъестественной скоростью.

– Мы просто хотели… – начала Корпулентная, приняв покорную, скрюченную позу.

Шлеп! Пулька треснула ее по лицу пятерней.

– Извините, – сказала та, которую я задела.

Шлеп! Получила и она.

У Пульки была тяжелая рука. На лицах женщин остались кроваво-красные отпечатки ее ладони с хорошо различимыми следами пальцев.

Остальные женщины убежали, когда Пулька прервалась, чтобы намазать руки кремом.

Она смотрела на меня.

Я, памятуя о последствиях неудачных высказываний моих предшественниц, решила, в виде исключения, воздержаться от комментариев. Хотя, понятное дело, мне это было нелегко.

Пулька только бросила на меня взгляд, не задержав его ни на минуту.

Она пошла на второй круг по залу, поглядывая на столики. Все женщины уже заняли свои места и работали, как будто никогда и не слышали такого слова, как «перерыв».

– Встать! – крикнула Пулька. – Блин.

Зашаркали стулья, и все женщины поднялись.

Наступила гробовая тишина.

Мухи перестали жужжать, и оставалось только ждать, когда они начнут падать на пол.

– Хватит, блин, дурью маяться! Эффективность – это, блин, самое главное! – орала Пулька, делая короткие паузы, чтобы перевести хриплое дыхание. – Я не позволю, блин! Уничтожить, блин! Заслугу всей моей жизни! Достижение, ради которого я работала несколько месяцев!

Она остановилась. Просканировала комнату, как пухлый терминатор-убийца.

– Ты, блин, и ты! – Она указала на двух женщин.

Ужас в их глазах был таким, будто она наставила на них пистолет. Одна из них сделала движение, словно хотела убежать, но страх сковал ее тело. Она замерла, дрожа в ожидании приговора.

– Сколько звонков ты, блин, сделала?!

– Двенадцать…

Шлеп! Пулька ударила ее по лицу.

– А ты? – спросила она вторую.

– Сорок восемь, – ответила та неуверенно.

Шлеп! Ее ударили еще сильнее.

– Мало, блин! Очень мало! – Пауза, чтобы набрать воздух. – Столько и я делаю, когда иду, блин, с парковки! За работу, дармоедки!

Зашаркали стулья, и через минуту все женщины сидели с телефонами в руках. Я тоже. Я была настолько мотивирована, что даже рабочий мобильник начал мне нравиться. Экран уже не был таким маленьким, и в целом телефон выглядел намного лучше, красивее. К счастью, он как раз зазвонил, давая мне возможность показать шефине, какая я усердная сотрудница. Я нажала кнопку и начала беседу:

– Алло?

– Мама? – спросил знакомый, но давно забытый мужской голос.

– Сынок?! – ответила я удивленно.

– Мамуля, что ты делаешь! Откуда у тебя этот телефон? Где ты?

– Послушай, дорогой! А почему ты не можешь ответить на звонок собственной матери? Я звоню тебе, звоню!

– Я выключил старый телефон. Полиция хочет меня допросить. Нельзя, чтобы они меня вычислили. Я же сказал, что свяжусь с тобой.

– Прячешься ты или нет, неважно, ты должен звонить матери.

– Мамуля, что происходит?! Они нашли тебя? Не выпускают?

– О чем ты говоришь, сынок? Черт бы тебя побрал! Ты знаешь, что я нашла в твоем убогом доме? Да разве это дом? Это сарай!