низкий мужской голос с хрипотцой за моей спиной. Просто я уже хотела отойти от тела. Устала принимать соболезнования. Это хорошо, что я не стала брать меч, как советовал Ифор.

— Я принимаю их, — произнесла я, разворачиваясь. Прямо передо мной стоял богато одетый рослый мужчина, не уступающий в габаритах Ифору. Кстати, и Ифор и мои охранники при этом мужчине напряглись. А это значило, что мужчина не простой.

— Простите, у меня проблемы с памятью, поэтому не знаю, кто вы, — добавила я.

— Меня зовут Масан Дюранец, герцог Дюранец, ваш сосед, Ваше Величество, — сделал он шаг ко мне, протягивая ко мне руку. Я подала ему свою для поцелуя. Мужчина наклонился и слегка коснулся моих пальцев губами. Даже на секунду не задержался, а я вот не могла отвести от него взгляд.

Дело в том, что лицо мужчины было обезображено шрамами на носу, верхней губе, правой щеке и лбу. Но самый страшный шрам пересекал левый глаз мужчины, который явно был травмирован и не открывался. Получалось, что сейчас на меня смотрел лишь один светло-золотой глаз. Почти как у Фроста, только светлее, менее яркий.

Под пристальным взглядом этого мужчины мне было некомфортно, особенно если учесть, что руку мою он так и не отпустил.

— Сказала бы, что рада знакомству, но не в таких обстоятельствах, — поджала я губы. Что ещё я могла сказать?

— Понимаю, — кивнул он, — А ваши супруги в замке? В храм не пошли?

А вот это был удар под дых. Дело в том, что по правилам рядом со мной должны были быть мои мужья. Это касалось всех вне зависимости от родовитости. И я даже отправила им письмо вчера с посыльным. Только никто так и не приехал. Лишь курьер вернулся.

И хотя мне лично они здесь были не нужны, сам факт игнорирования общепринятых правил был ещё одним унижением. Что я должна в такой ситуации ответить? Только молча поджала губы.

— Простите, что задержался. Никак не мог раньше, — вдруг произнёс за его спиной появившийся Милон. А мне аж вскрикнуть захотелось: «Да ладно?» — Братья не смогли покинуть столицу: дела, — развел он руками, обошёл герцога и встал рядом со мной. Мне оставалось лишь принять тот факт, что хоть у одного моего официального мужа проснулась совесть.

— Соболезную вам, миледи, — произнёс Милон, посмотрев мне в глаза, но руку целовать и не думал. Я лишь кивнула. Герцог тоже отвесил поклон королю и мне и отошёл в сторону.

— Спасибо, что приехали, — проговорила я. Милон лишь одарил меня нечитаемым взглядом и отвернулся к людям. Ну и пусть.

Весь оставшийся вечер Милон действительно не отходил от меня. Даже за руку взял, когда тело графа водружали на кострище.

— Вы должны спеть прощальную песню, — шепнул мне вдруг Ифор из-за спины, чем просто обескуражил. Я запаниковала. Ну не читала я никаких обычаев, касающихся погребений. Все мне подсказывали или экономка, или охранники. И что делать? Точнее, что петь? Да я же в рок-группе играла подростком. Сейчас такая песня точно не уместна.

А тем временем откуда-то полилась медленная незамысловатая музыка. Мне нужно было начинать.

В итоге запела первую же всплывшую в памяти песню, подходящую под мотив.

Говорили долго, говорили вслух

Что грустить без толку, на дорогах пух

Головы склонили, как в саду цветы

Лишь бы в наше время не было войны

Бледный день садится смерти на крыло

Налетели птицы, ворошат гнездо

Даже если просят, лоб не подставляй

Где вас черти носят? Непочатый край

Беглою чумою ты её зови

Только лишь терпеньем мы с тобой родны

Мне не нужно медных, ни свинцовых ран

Пропади ты пропадом, пропаду я сам

Побежало время, трелью звеня

Багровеет небо в шаге от меня

Ласковые волны тихих камышей

Мне щекочут душу песнею своей

Поползла по венам алая змея

Пепельной зарею проводи меня

Нет во мне смиренья, нет во мне вражды

Затянули небо серые холсты

Говорили долго, говорили вслух

Что грустить без толку — на дорогах пух

Головы склонили, как в саду цветы

Лишь остался запах скошенной травы…

Конечно, на меня странно посмотрели, но менять что-либо было уже поздно. С первыми строками песни несколько охранников, заранее подготовленных факелами, подожгли кострище. Песню я допела. И уже в тишине провожала догорающий костёр. Люди постепенно расходились.

Я тоже вернулась в замок. В полной тишине. Только у моих покоев Милон заговорил:

— Отдыхайте. — На этот раз он поцеловал мою руку почти так же, как герцог, и ушёл. А я даже не знала, как реагировать на это. Вроде бы был рядом, как и положено мужу, но холодный, формальный. Ни капли душевности. Махнула на него рукой.

13

В это утро у меня не было особого настроения, как и в предыдущее. Но нужно было брать себя в руки. Заставила себя сделать зарядку, а вот на завтрак спускалась совершенно выжатая. И вот если рассуждать логически, лично мне граф никто, я и знакома-то с ним была без году неделю, но почему-то боль потери грызёт внутри. Может быть, хоть что-то от настоящей Элен осталось?

— Доброе утро! — произнёс Милон, который уже садился за стол, будто он здесь хозяин. Опять меня не ждут и ни во что не ставят. Злость подняла голову, но я сдержалась. А может быть, не стоило?

— Не сказала бы, что доброе, — выговорила я, потом уже добавив: — Здравствуйте.

— Простите, привычка, — и вот вроде бы повинился, а ничего в нём об извинениях не говорило. Ни взгляда не отвёл, ни головы не опустил, вообще не пошевелился.

— Понимаю, — нужно же было что-то ответить мне.

— Вы не переживайте. В скором времени мы пришлём