со спины был слишком похож на начальника участка

Зазвучал зуммер видеотектора. Я поспешно нажала кнопку на под­локотнике, а потом обернулась к туманному шару, выплывшему на сере­дину комнаты. Туман под оболочкой рассеялся, и я увидела Лонго. Он был озабочен и между делом бросил взгляд мне за спину, на только что выключенный стереоэкран.

— Чем занимаешься? — поинтересовался он.

— Скучаю, — изобразив безмятежную улыбку, ответила я.

— Ничего, любимая. Потерпи ещё немного. Я заеду за тобой через два часа. Надеюсь, ты уже будешь готова ехать в «Палас».

— Тогда скучать не придётся. Я принимаюсь за дело немедленно.

Он, наконец-то, сумел выдавить из себя не слишком весёлую улыбку и кивнул:

— Я тебя люблю.

— А я от тебя просто без ума… — пропела я.

Х

В хрустальном холле ресторана «Палас» я в очередной раз гляну­ла в зеркало. Чёрное платье было отличным приобретением и изумитель­но сидело на мне. Оно подчеркивало достоинства моей фигуры, не скрывало ног, которыми я всегда гордилась, и самое главное — выгодно преподносило мои красивые плечи и лебяжью шею. Я была собой довольна, даже волосы на сей раз покорно лежали серебристыми волна­ми вокруг лица, хотя обычно норовили расползтись во все стороны, игнорируя все гели и лаки.

— Мне кажется, что я выгляжу несколько холодновато, — пожало­валась я Лонго.

— Разве? — он поправил строгий галстук и тоже посмотрел в зер­кало. На нём был вечерний костюм — чёрная тройка из тонкого бархата. — По-моему, как раз то, что нужно.

— Да, — наконец согласилась я. — Мы с тобой могли бы хоть сей­час принять участие в традиционном ежегодном приёме в отеле «Ритц».

— Ты думаешь? — он с сомнением взглянул на своё отражение.

— С тобой я поехала бы даже в Букингемский дворец! И пусть ан­глийская королева свалится в обморок от зависти при виде моего ка­валера!

— Только дворца мне и не хватало, — мрачно кивнул Лонго. — И что это Джули так любит эти шикарные залы?

Он взял меня под руку. К нам навстречу уже бежал метрдотель, и его золочёные крылышки звенели на весь холл.

— Лейтенант! — защебетал он. — Какая честь! Добрый вечер, ма­дам! Вы ослепительны! Прошу вас в верхний зал! Лейтенант Нордони с супругой уже прибыли и ждут вас с нетерпением! Ах, лейтенант, поче­му вы так редко наведываетесь к нам! Госпожа Сапфира уже три раза полностью сменила репертуар, а вас всё нет…

Лонго издал негромкое рычание. Метрдотель тут же смолк и понёсся впереди нас. Мы поднялись по прозрачной, сверкающей как алмаз лестнице и оказались у двери, распахнутой в звёздную ночь. В полумраке, освещаемом только яркими гроздьями звёзд, плавно пере­ливались расплывчатые пятна света, которые сплетались в причудливые узоры, распадались на странные силуэты и свивались в волнистые кольца. Они следовали за приятной ненавязчивой музыкой, звучавшей в этой ночи. Прямо к порогу плавно подлетела небольшая площадка, на которой был установлен столик, а вокруг него — изящные кресла. С одного из них мгновенно вскочил Джулиано Нордони. Он подо­шёл ко мне, поцеловал руку и проводил к моему месту, отпустив на ходу какой-то изысканный комплемент. Я не слишком прислушивалась к нему, потому что из другого кресла в тот же миг вспорхнуло очарова­тельное хрупкое создание с тяжёлыми чёрными косами. Это милое суще­ство со смехом бросилось на шею Лонго и принялось щебетать по-ормийски что-то о том, что он её не любит, совсем забыл и бро­сил на растерзание ужасно умного и страшно холодного Нино.

— Нино — это я, — улыбнувшись, пояснил Нордони, — а это — моя су­пруга — Зирфа.

Она обернулась ко мне и вдруг застонала и толкнула Лонго.

— Торнадо! За что тебя любят такие женщины! Ты же просто дикий бык и ничего больше! Вас зовут Лора? Вы с Земли? Я обожаю землян! — она тут же оказалась рядом с мужем и прижалась к нему. — Это у нас семейное! Торнадо тоже любит землян, хоть и говорит, что не лю­бит! Он заявляет, что земляне произошли от алкорцев. А какая разни­ца? Нино! Ты когда-нибудь кого-нибудь завоёвывал? Кроме меня! Нет!

Она приземлилась в своё кресло. Мужчины наконец-то смогли об­меняться рукопожатием и занять места. Площадка плавно отплыла от порога и унеслась в ночь, петляя меж разноцветных призрачных арок и колонн.

— Торнадо любит землян, — уверенно повторила Зирфа, сердито глядя на Лонго. — Он терпеть не мог всех моих мужей, хотя они были ормийцами, а некоторые, как и он — горцами, а у него горец — это ормиец высшего качества. Но он их всех терпеть не мог, а одного даже выкинул в окно. А Нино он любит. Ты любишь Нино, Лонго?

— Да, — улыбнулся он, с нежностью глядя на женщину.

— Лонго в детстве был ужасным! — не унималась она. — Он думал только об оружии и о войне. Он совершенно не обращал на меня внима­ния, хотя мы жили в одном селении, были дальними родственниками, и я совершенно потеряла голову из-за его глаз! Но ему глаза были нужны только для того, чтоб высматривать алкорцев и императорских солдат и це­лится в них. Самой большой ошибкой императора был тот приказ о при­зыве на военную службу горцев, по которому Лонго и увели от нас! Он на несколько лет ускорил свой политический крах! Вы знаете, как они брали императорский дворец? Их было пятьдесят человек на шести бро­нетранспортерах, а дворец охраняли три тысячи отборных воинов. На всю операцию ушло всего полтора часа. Там были груды трупов, а из горцев погибли только пятеро. Лонго руководил той десяткой, что очищала правое крыло дворца…

— Хватит, — спокойно, но повелительно произнёс Лонго, и Зирфа в тот же миг смолкла.

Она сидела так скромно и тихо, что было совершенно невозможно представить, что это она только что щебетала, не давая никому и слово вставить. Нордони рассмеялся:

— Чем хороши ормийки, так это тем, что слово мужчины для них закон.

— Неоценимое достоинство, — кивнул Лонго.

Зирфа гордо взгляну­ла на меня.

— Да, ты видимо понял это, познакомившись с инопланетянками, — иронично заметила я.

— Ты меня на этот счёт тоже не огорчаешь, а о других я просто не помню, — совершенно серьёзно ответил он.

Неожиданно во тьме вспыхнул столб алого цвета. В установившейся тишине тревожно зазвучали барабаны, и я невольно напряглась. Прямо в