Аплодисментов не последовало. Все сидели молча, глядя на три­буну. Потом раздался низкий хрипловатый голос, который заставил встрепенуться не только меня.

— Комиссар в ходе своего увлекательного рассказа несколько раз упомянул моё имя, — заговорил, поднявшись с места Лонго Руфах. — Да, действительно, я первый сообщил инспекции о том, что Альбелин жив. И мне пришлось затем встречаться с ним. Общение наше было для меня малоприятным, но всё же достаточно информативным. Я, как мне кажется, понял, что он за человек, и потому могу делать некоторые выводы по данному делу. И я повторяю сейчас вам всем то, что я говорил комиссару на базе возле Тартара: Альбелин не имеет к этому никако­го отношения. Было бы сейчас очень простым и заманчивым переложить на его плечи ответственность за этот неприятный инцидент и его фантастически изощренными методами оправдать собственное бессилие. Столько лет этого парня никто не мог поймать, так где же нам рас­крутить его здесь и теперь! И я утверждаю, что руководство колони­ей уже сейчас в душе смирилось стем, что раскопать ничего не удастся. Этому есть ещё одна причина, о которой мне говорить неприят­но, тем более что у меня пока нет никаких доказательств. Дело в том, что я абсолютно уверен, что в деле замешаны сотрудники колониальной полиции, среди них могут оказаться и весьма высокопоставленные лица.

В зале зашумели. Торсум вскочил с места, но Торнадо махнул рукой и всё смолкло.

— Я не называю имён, не потому что боюсь или набиваю себе цену, а потому что они мне пока неизвестны. Но их нужно выявить, пока не поздно. Как объяснить утечку сверхсекретной информации о координа­тах баз и паролях крейсера? Можно, конечно, списать всё это на сказочно разветвленную и фантастически оснащённую агентуру императора пиратов, но не проще ли предположить, что это дело рук того, кто вполне официально имеет к ней доступ? Я знаю Альбелина в лицо, я был на базе. Его там не было. Кто сообщал мятежникам время выле­та наших истребителей? Кто вообще подал эту идиотскую идею с фото­графированием?

— На первый вопрос я уже ответил! — вставил, наконец, красный как рак Торсум. — Один из механиков был убит сразу по возвращении с базы. В его багаже обнаружен портативный передатчик. Скорее всего, Альбелин убрал ненужного свидетеля.

— На Изумрудной? На штабной планете беглый преступник запросто убивает свидетеля? Это так охраняется мозг и сердце колонии?

Торсум с шумом плюхнулся на стул.

— Как был убит свидетель? — спросил Торнадо.

— Выстрелом из бластера.

— Я голову могу дать на отсечение, что он не пользуется лазер­ным оружием. Он вообще не убивает.

— Убить мог и не он, — ядовито заметил комиссар. — На Изумрудной было некое лицо, которое, кстати, было и на базе, о котором можно предполагать, что оно ранее имело тесные контакты с Альбелином, и которое ты, Торнадо, притащил…

— Ваши предположения, комиссар, были опровергнуты Инспекцией! — взорвался Лонго. — Вы при мне читали ответ секретного отдела. Контакты данными не подтверждаются. Короче, я не собираюсь диктовать вам, в каком направлении следует вести расследование, но прошу учесть моё мнение. Я считаю, что версия об участии в заговоре Альбелина является ложной и надуманной, она уводит нас от подлинных виновников того, что случилось на Тартаре. Вы обратились к нам за помощью? Мы постараемся сделать всё, что в наших силах. Лично я возьму на себя проверку выдвинутой мною версии и прошу при этом вашего содей­ствия.

— Если вы будете действовать в рамках закона, — буркнул мрач­ный Торсум.

— Естественно, — Лонго сел на место.

Торсум встал.

— Лейтенант Руфах высказал нам своё суждение, которое весьма спорно, но всё же заслуживает внимания. Однако мне не хотелось бы, чтоб вы оказались в плену какой-либо определённой версии, и потому ещё раз обращаю ваше внимание на имеющиеся неопровержимые сведения о том, что Альбелин сейчас жив и находится в колонии. Странно было бы предположить, что такое крупное событие произошло бы без всякого его участия.

«Странно, — согласилась я мысленно, — но только в том случае, если он действительно в колонии. А его здесь нет». Я встала и осто­рожно, стараясь не привлекать внимания, открыла дверь и вышла. Не успела я дойти до поста у дверей, как позади послышался шум шагов и голоса. Заседание, наконец-то, закончилось. Выбежав в холл, я остановилась в сторонке. Лонго вышел, разговаривая с высоким землянином. Он был мрачен и увлечён разговором. Я окликнула его. Он обернулся.

— Давно ждёшь? — спросил он, подходя. Его собеседник с интере­сом посмотрел на меня. Это был красивый, худощавый шатен с карими глазами. Присмотревшись, я сразу его узнала. Лет пятнадцать назад он был чемпионом Земли по автогонкам и победителем всех крупных авторалли. После пяти лет абсолютного успеха он вдруг исчез, изрядно опечалив своих поклонников. Его звали…

— Джулиано Нордони, — представил его Лонго. — Один из самых верных и надёжных друзей.

— Даже подаривший тебе отличный автомобиль, — улыбнулась я.

Нордони тоже улыбнулся.

— Хорошим друзьям нельзя делать плохие подарки. Я вас где-то видел. Это возможно?

— Мир тесен, хотя, если честно, я не могу вас вспомнить.

— Значит, я ошибся. Должен проститься с вами. Не забудь, Лонго, завтра в «Паласе», верхний зал. Всего хорошего, мисс.

Он ушёл. Лонго мрачно смотрел по сторонам. Я молчала.

— Ты ничего не хочешь у меня спросить? — наконец заговорил он.

— Я спрошу, когда буду уверена, что ты хочешь ответить.

— Да, — вздохнул он. — Пока я не в настроении.

Выйдя из префектуры, мы сели каждый за руль своей машины. Я чувствовала, что ему нужно о многом подумать и не хотела мешать. Когда в нижнем гараже нашего дома он вышел из машины, чтоб поста­вить «Сокола» в бокс, я заметила, что он успокоился и его настрое­ние улучшилось.

Когда лифт поднимал нас вместе с «Фольксвагеном» на крышу, я, наконец, спросила:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Только две вещи, — серьёзно ответил он. — Первая: Нордони при­гласил нас с тобой завтра на одиннадцатую годовщину своей свадьбы. Вторая: я тебя очень люблю и сейчас думаю, не будет ли слишком наг­лым с моей стороны повесить все ночные дежурства на Клайда.

VIII

Когда я проснулась на следующее