Шрифт:
Закладка:
– Отпусти…
Просыпаюсь в холодном поту, подскакивая на кушетке, словно меня втряхнули силой в моё тело. Дотягиваюсь до воды, не отводя глаз от экрана, где бежит ритмично вздрагивающая ниточка её пульса.
Делаю свет ночника ярче. Стягиваю вниз кислородную маску.
Кровь в неё вкачали, кислород тоже. Мраморный рисунок с кожи исчез.
Да, немного бледновата. Но не бледнее меня – ловлю свое отражение в зеркале.
УЗИ показало, что внутри всё терпимо.
Где ты летаешь? Почему?
– Мара… – шлёпаю слегка по щеке.
Уже раза четыре в неё вкачивали какие-то препараты. Реакции нет.
Подставляю стул, ложусь лицом на её кушетку, закрываю глаза. Лежащая рядом ладонь пахнет лекарствами.
«Отпусти». Куда отпустить? Никуда больше я не смогу тебя отпустить. И причин этому много. Закрываю глаза, вырубаюсь.
Утром звонит Вадик и докладывает обстановку. Мои пленники выходить не пытались.
Мне сейчас глубоко плевать на них. Я весь сосредоточен здесь. Пусть посидят.
Без аппетита съедаю принесённую медсестрой еду. Она что-то вводит Маре в капельницу.
– А что Вы ей ставите?
– Бензодиазепин и барбитурат.
– Чего? А зачем?
– При длительной асфиксии и нарушении кровообращения во избежание обширного инсульта показана искусственная кома.
– Что?! Так это вы держите её без сознания?
– Так положено. Иначе она может умереть, потерять память или какие-то другие мозговые функции.
Зависаю, глядя на все эти трубки. Мне хочется сорвать с неё это всё.
А если умрёт? Она сказала, что не от пули, а про инсульт не говорила ничего!
Господи…
И почему-то ещё меня напрягает, что прямо перед её кроватью весит большое зеркало, где она отражается. Я вспоминаю тот зеркальный туннель в моем сне. А если она уйдёт туда? В Навь?
– Распорядитесь убрать это зеркало.
– Зачем?
– У неё аллергия на зеркала! – начинаю раздражаться.
В моей руке звонит телефон.
– Да!!
– Сергей.
– Доброе утро, Игорь Васильевич, – сбавляю я тон.
– Слышал, у тебя неприятности? Наши спецы подчистили за тобой. Ты попал на камеры.
– Спасибо…
– Я жду тебя сегодня. Хочу быть в курсе происходящего.
– Хорошо, сейчас приеду.
Рука Артура перемотана бинтами, и я тяжело сглатываю, поднимая на него взгляд. Он смотрит на меня с выразительным прищуром. Ну а при чём здесь я? За каким хером он полез этой рукой к пираньям? Я бы не полез. Разве можно отвечать за чужой идиотизм? А если бы он упал с подаренного велосипеда, это тоже было бы поводом наказать дарителя?
Я слышал, что Игорь Васильевич хоть и скор на расправу, однако очень рационален.
– Я рад, Сергей, что ты нашёл своего внутреннего врага. Теперь, надеюсь, ты сосредоточишься на работе.
Выдыхаю...
– Конечно.
– Но осталось ещё несколько не удовлетворяющих меня моментов, которые ты должен подчистить.
– О чём Вы?
– Что ты решил с Илгой? Мне не нужны живые крысы.
– Она носит мою сестру.
– И что? От того, что беременна, она не перестаёт быть опасной для нашей семьи. И уж тем более, это не отменяет её наказания за сделанное. Она убила моего человека.
– И моего отца. Но она носит мою сестру.
– Как ты хочешь решить эту задачу, Сергей? – раздражается он.
– Я не знаю. Дайте мне, пожалуйста, время. Пусть родит.
– Ты хочешь отвечать за этого человека?
– Её будут охранять. Я буду отвечать за то, что у неё не будет связи с миром и возможности покинуть место её пленения.
– Охрана несовершенна. Человеческий фактор и вопрос денег. Их могут перекупить.
– Зато совершенна техника. Перед смертью отец увлекался японскими разработками. И нашёл вот эту вещь.
Кладу на стол два массивных браслета.
– Это экспериментальный проект «Тюрьма без стен». Браслет выполняет две функции. При попытке покинуть выставленный на нём диаметр – активируется сигнализация и происходит впрыск транквилизатора. Я увезу её далеко от города, приставлю охрану и надену браслет. Она будет жить в изоляции.
– Какая хорошая вещь! – крутит браслет в руках. – А каким образом задаётся периметр?
– Это его центральный порт, от которого рассчитывается диаметр, – показываю на маленькую коробочку с передатчиком. – Сам диаметр устанавливается на браслете с помощью биометрии: отпечатка пальца.
Я уже настроил оба браслета на себя.
– Ммм… Я не против. Протестируем твою технику. Но у меня ещё есть к тебе вопросы, Сергей. Моя служба безопасности не может идентифицировать твою женщину. Эту Марину. Кто она?
О, чёрт!
– Она… Она…
– Имя, отчество, фамилия… Паспортные данные. Личная история. Родственники.
– А я не знаю, – опять сглатываю ком в горле. – Она сирота.
Очень на это надеюсь.
– И она всегда жила изгоем, отдельно от цивилизации. Поэтому я не знаю таких деталей.
– Так узнай. Я должен проверить человека, которого ты ввёл к нам.
– Сейчас это невозможно. Она в коме. Вчера её ранили…
– Я знаю, в каком она состоянии. Врач отчитывается мне об этом. Где ты её взял?
Врать не вариант. Любую информацию можно проверить. Тем более что Вадик в курсе. И если его прессанут, он не найдёт повода молчать. Боюсь, что не могу его найти сейчас и я. Потому что это всё тоже пресс, хотя пока и не физический.
– Сергей… – нетерпеливо подгоняет меня Игорь.
– Мне посоветовал её отец перед смертью. Сказал: ей можно доверять. Когда она придёт в себя, я предоставлю информацию, которую Вы хотите.
– Уверен?
– Конечно, – очень неуверенно обещаю я.
– А вот я не уверен. Этот браслет наденешь на Илгу. А вот этот… – поднимает он второй, – на свою Марину. И пока я не выясню, кто она, чем занимается и как попала в ряды моих людей, этот браслет останется на ней, а она в моей клинике. Ты меня понял?
