вон она, вырванная с корнем, валяется вместе с обрывком бархатистой внутренней обшивки. А вон и «Тойота», на которой они ехали. Лежит, перевернувшись вверх тормашками, ощетинившись зубцами изодранного металла. Капот открыт и смят, передняя дверь с правой стороны отсутствует, из проёма торчат обрывки ремня, которым была пристёгнута к сиденью Шпилька. Задняя дверь собрана в гармошку, за которой и не разглядеть, что стало с трусливым сектантом. Вокруг машины всё усыпано осколками стёкол.

Неподалёку спиной к ней бесформенной куклой замер Штайн, и Шпилька испытала злорадное удовольствие от этого зрелища. Схватила острый на вид осколок, перерезала стяжку на ногах. На четвереньках подползла ближе к внешнику, толкнула его в плечо. И прошептала:

— Эй! Штайн! Теперь-то ты окочурился, надеюсь?

Внешник от прикосновения вздрогнул, шумно вдохнул, приходя в себя

— Не дождёшься, — тихо отозвался он, со стоном перевернулся на спину. — Твою мать!

— Лучше твою, — резко отпарировала Шпилька. — Чтоб больше таких, как ты, не рожала!

— Захлопнись, пока не пристрелил, — посоветовал ей Штайн.

— Так ты стреляй, — бросила ему Шпилька, глазами показав на зажатого в кулаке внешника «Ярыгина», — раз одной элиты мало было. Вторая тобой брезговать точно не станет, и я даже готова отказаться от удовольствия лицезреть, как она тебя будет жрать.

Штайн, как ни странно, отлично понял суть угрозы и предпочёл промолчать. Сел, размял шею.

— Где Тиберий?

Шпилька неопределённо махнула головой в сторону изувеченной «Тойоты». Штайн посидел, задумчиво глядя на машину, и всё-таки поднялся на ноги.

Сектант, к разочарованию Шпильки, оказался не в машине. Он тоже успел придти в себя и выполз с противоположной стороны. Штайн, обойдя «Тойоту» по кругу, долго смотрел на Тиберия, а потом взялся за воротник балахона сектанта и рывком поставил его на ноги.

Тот с трудом устоял на собственных ногах, опасливо покосился на Шпильку. Штайн проследил за его взглядом, крепче сжал пальцы и потащил сектанта к девушке.

— Что видишь? — рявкнул он.

Тиберий, не ожидавший подобного вопроса, вздрогнул.

— Брат Шайтан, мне кажется, здесь не место и не время для подобных процедур…

— Одного элитника было мало? Будем ждать, пока на нас второй не выйдет, или ответишь на вопрос? — едва заметно повернув голову к Шпильке, внешник применил к сектанту её же аргумент.

— Как я понимаю, у неё открылась новая грань Дара, — пролепетал Тиберий и вновь заканючил. — Брат, нам нужно добраться до Крепости. Там мы с братом Корнелием проведём полный цикл обследований…

Шпилька презрительно скривилась:

«Ну и трус! Как только свои тебя сами до сих пор не прикончили!»

С сектантами, которых в обычных стабах чаще называли килдингами, Шпильке до недавнего времени сталкиваться не приходилось. Более того, она даже и не догадывалась, что одна из сектантских… банд, если можно так выразиться, свила гнёздышко в их секторе. Слухи о килдингах ходили разные, в основном они касались страшных ритуалов с человеческими жертвоприношениями и всевозможных предположений, в чём состоит основная цель существования сектантов.

Шпилька все эти домыслы слушала в пол-уха и не придавала им особого значения. Но было и кое-что, известное о килдингах доподлинно — они были сильны. Не оружием или количеством — Дарами.

Именно Дары сектанты развивали с маниакальной упёртостью. Ради них без страха устраивали большие охоты на элиту ради того, чтоб разжиться жемчугом. Шпилька подозревала, что свои кровавые ритуалы сектанты проводили тоже в надежде усилить имеющиеся Дары или открыть новые. Причём места для этого они выбирали те, к которым суеверные рейдеры без очень веской причины вообще предпочитали не приближаться.

Так что уж кем-кем, а трусами килдинги, в понимании Шпильки, не были. И тем более жалким и бесполезным казался ей этот Тиберий.

Штайн, хоть и находился, судя по всему, в подчинении у сектанта, отношение Шпильки разделял целиком и полностью. Лицо его кривилось неприязненной гримасой, а палец так и тянулся к спусковому крючку сжатого в руке «Ярыгина». Казалось, внешник вот-вот врежет Тиберию.

Ситуацию прервало далёкое и громогласное урчание множества глоток. Штайн резко обернулся.

— Найдём укрытие, — в приказном тоне сказал он. — Там и посмотришь.

Шпилька, как бы не относилась к Штайну, сочла его решение разумным. Так, по крайней мере, у них появится шанс дожить до утра, не попавшись на глаза так и не поужинавшей элите.

С укрытием внешник особо не умничал — направился внутрь ближайшего небоскрёба, оказавшегося офисным центром. В середине просторного холла стояли турникеты, перед ними — рамки металлоискателей. В глубине виднелась стойка, над которой тянулась серебристая надпись «Business islife», и лифты. При виде надписи Шпилька, ещё не успевшая забыть английский, вспомнила свою скучную жизнь до попадания в Улей и желчно усмехнулась.

Штайн тем временем перемахнул через турникет и отправился искать лестницу. Тиберий, трясущимися руками прижимая к себе шпилькин двести третий, подобной ловкостью похвастаться не мог и в результате едва не грохнулся головой об уложенную на полу плитку, имитирующую мрамор.

'Ну что за день? — вздохнула Шпилька, — И этот никак не сдохнет! Сплошные разочарования!

И полезла через турникет следом за сектантами. За ней никто больше не следил — куда она денется со скованными руками и без оружия?

— Сюда, — послышался приглушённый голос Штайна.

Вслед за внешником и Тиберием Шпилька поднялась по лестнице на седьмой этаж и оказались в длинном стеклянном коридоре. Ковролин на полу хорошо глушил звуки шагов, так что Шпилька немного расслабилась и принялась с любопытством крутить головой. За стеклянными стенами располагались офисы — стандартные опен-спейсы, разделённые низкими перегородками. Очень удобно для начальства, чтоб контролировать занятость подчинённых, и отвратительно для работников.

«Как рыбки в аквариуме», — скривилась Шпилька.

На сей раз Улей был на их стороне — ни трупов, ни заражённых в здании не было. Видимо, кластер перезагрузился в нерабочее время, но Шпильку это всё равно насторожило. Не очень-то ей верилось в собственное везение после того, как её повторно похитил один и тот же внешник, который, к тому же, ко второму случаю должен был быть уверенно и необратимо мёртвым.

— Всё, пришли. Ночевать будем здесь. Баррикадируемся.

Из ближайших «аквариумов» натаскали мебели, подпёрли её дверь на лестницу. Штайн, отряхнув руки, прошёл к крайнему на этаже офису, решительно распахнул стеклянную дверь и выдал ещё пару ценных указаний:

— К окнам без моего разрешения не подходить. Не шуметь…

— В туалет тоже только с разрешения? — съязвила Шпилька.

Внешник шутку не оценил. Обернулся, смерил её взглядом.

— И под конвоем, — добавил он. — Туда сядь.

Шпилька пожала плечами и села на ковролин, привалившись спиной к боковине стола. Разумеется, не там, где сказал Штайн. С вызовом