Шрифт:
Закладка:
Испания сохраняла господство в Новом Свете и продолжала контролировать трансатлантические морские пути, имевшие решающее значение как для нее самой, так и для ее колоний. Однако ее положение не было полностью безоблачным. Когда в 1607 году в Джеймстауне в Чесапике на восточном побережье Северной Америки возникла английская колония, испанцы расценили это как нарушение своих прав и выразили протест. Но, хотя укрепления Джеймстауна были готовы противостоять испанскому нападению, ничего не произошло: Вирджиния находилась слишком далеко от испанских центров власти – ближайшим из них был в Сент-Огастин на атлантическом побережье Флориды. Вскоре Англия, Франция и Нидерланды тоже создали колонии в Карибском бассейне и на побережье Гвианы в Южной Америке. В 1655 году англичане захватили Ямайку. Впрочем, их надежды на завоевание Кубы и Эспаньолы оказались чрезмерно оптимистичными.
Для защиты своих колоний Испания была вынуждена принимать все более масштабные и дорогостоящие меры. К ним относилось строительство фортификаций (как в Сент-Огастин во Флориде) и усиление конвоев для защиты торговых судов. Как ни парадоксально, участие в системе альянсов принесло Испании немало пользы, особенно в 1670-х и 1690-х годах, когда альянс был направлен против Франции. В результате, когда голландцы и англичане бросили все свои силы против Франции, та уже не могла сосредоточиться на Испанской Америке. В 1670-х годах французский флот сделал неудачную попытку поддержать восстание на испанской Сицилии. Однако в XVIII веке ситуация переменилась: альянс с Испанией уже никому не был выгоден, ведь он означал ссору с Британией.
Полный юношеского энтузиазма, Томас Пелхэм (1756–1826), позднее второй граф Чичестер, посетил Испанию в 1775–1776 годах, незадолго до того, как в 1779 году Британия и Испания оказались в состоянии войны (в конфликте между Англией и ее американскими колониями Испания, вслед за Францией, поддержала Америку). Пелхэм много месяцев провел в Мадриде, где гостил у своего родственника, английского посла Томаса, второго графа Грантэма. Из Мадрида Пелхэм отправился в поездку по Андалусии, откуда через Гранаду, Аликанте, Валенсию и Барселону переправился во Францию. Это был довольно необычный маршрут для любого путешественника, не говоря уже о британце, однако Пелхэму удавалось, благополучно пользуясь связями Грантэма, отыскивать ночлег и обед в таких местах, где не нашел бы никто другой. Свое путешествие Пелхэм описывал в письмах родителям. Он решил «осмотреть юг Испании, интересный не только тем, что здесь происходило множество событий римской истории и потому сохранилось множество любопытных древностей, но еще и потому, что это самая плодородная и оживленная часть современной Испании». К дороге нужно было тщательно подготовиться:
Моя кровать отдана в починку, и для меня скоро сделают походный котелок, который можно подвесить под каретой, чтобы приготовить себе ужин. Чтобы начать путешествие по этой стране, нужно принять столько же мер предосторожности, как если бы вы собирались в Аравию. Дорога из Лиссабона познакомила меня со всеми возможными desagremens[8] и заодно дала понять, сколько всего существует лишь в нашем воображении. После двух или трех дней пути вы будете вполне готовы предпочесть вареную курицу или кролика самым изысканным блюдам французской кухни.
Отправляясь в Кордову в конце сентября 1776 года, Пелхэм взял с собой много провизии, поскольку не был уверен, что сможет раздобыть ее по пути, и испанское издание «Дон Кихота» – чтобы практиковаться в языке:
…трактиры, в которых мы останавливаемся, будто списаны из этой книги: кажется, что в одном из них его и поджидали многочисленные приключения. Комната, в которой я пишу эти строки, достойна быть одним из его замков – в ней нет окна, есть лишь дыра в стене, что днем пропускает свет, а ночью закрывается деревянным ставнем, еще есть ничем не примечательная дверь, и в центре комнаты – поддерживающая крышу большая колонна, вокруг которой слуги могли бы сложить наши доспехи и расстелить кровати; голые стены украшены разве что парой выцветших гравюр, купленных у бродячего коробейника.
Пелхэм посчитал Андалусию «совершенно восхитительной», но в Кадисе его задержали сильные дожди: реки вышли из берегов, и пересечь их на пароме было невозможно (мостов, как и везде в Европе, было крайне мало). По сходной причине он был вынужден задержаться в Лорке. Состояние дорог у Гибралтара и Картахены произвело на него удручающее впечатление. Впрочем, флегматичный характер Пелхэма помогал ему стойко переносить тяготы этого путешествия:
…это в самом деле не поддается никакому описанию, но я взял себе за правило, отправляясь в путь, не задавать никаких вопросов, не иметь никаких желаний и как можно меньше общаться с хозяином постоялого двора. Он никогда не бывает доволен тем, сколько вы ему даете, и при любой возможности старается вас надуть. Мы сами покупаем и продукты, и корм для лошадей, и все это, за исключением дичи, обходится так же дорого, как в Англии, но при этом намного худшего качества, чем в Англии. После всего этого, могу заверить вас, положа руку на сердце, я никогда не испытываю ни малейшего раздражения или стеснения: нехватка минимальных удобств на постоялых дворах лишь заставляет путника проворнее их изыскивать, а обнаружив их, испытать гордость от сознания, какую редкость ему удалось добыть. Я ни в коем случае не рекомендовал бы отправиться в Испанию даме, однако для юноши это может стать весьма недурным началом.
На протяжении всего XVIII века действия центральных и местных властей были продиктованы в основном нуждами войны и стремлением добиться серьезных военных успехов. В начале века Испания стала предметом междоусобицы – Войны за испанское наследство, длившейся с 1700 по 1715 год между претендентами на престол из династии Бурбонов и Габсбургов. Позднее этот конфликт был отодвинут на второй план другими гражданскими войнами – 1808–1813, 1833–1840 и особенно 1936–1939 годов. И все же в свое время Война за испанское наследство нанесла стране немалый ущерб и, кроме того, спровоцировала крупные политические изменения, особенно важные для начала XVIII века.
Попытки избежать раздоров при переделе испанского наследства натолкнулись на двойное препятствие: завещание Карла II и решительный настрой Австрии. Когда Карл II (пр. 1665–1700), последний король Испании из династии Габсбургов, умер бездетным, он завещал всю испанскую державу младшему внуку Людовика XIV, герцогу Филиппу Анжуйскому (пр. 1700–1746), который мог стать Филиппом V при одном условии: что он не откажется от наследства и не попытается его разделить. Если все же это случится, то держава должна была быть передана его сопернику, эрцгерцогу Карлу, младшему сыну императора Священной Римской империи Леопольда I. Завещание позволяло заручиться поддержкой Франции и с ее помощью сохранить империю, не дать раздробить ее в поисках компромиссов. Не желая уступать приз австрийцам, Людовик согласился с условиями завещания, хотя понимал, что это вызовет войну.
