с ним, ты одновременно поможешь Совету и исполнишь пожелание сестры.

Мое сердце забилось быстрее. В глазах Томаса мне почудилось знакомое выражение, которое словно говорило: «Ты слишком мнительна. Видишь, я ни при чем. Я пытаюсь помочь».

Прежде чем я успела ответить, комнату заволокло туманом. Опустив руки, я приготовилась к появлению Гобнет. Такие могущественные ведьмы, как она, умели возникать, исчезать и переноситься на небольшие расстояния, но их всегда сопровождали следы чар. Когда Гобнет творила волшебство, вокруг появлялась туманная дымка.

– Как ты, Фоула? – тихо спросила она.

Как только Гобнет поняла, что я не собираюсь нарушать затянувшееся молчание, она прищурилась, переводя взгляд с Томаса на меня.

– Разве Томас не объяснил тебе наш замысел? – настойчиво спросила она. – Я бы никогда не подняла руку, если бы на кону действительно стояла жизнь Роунат.

Гобнат с неловкостью обошла стул и попыталась погладить мою руку. Я ее оттолкнула.

– Не трогай меня.

– Она нам не верит, Гобнет.

Томас смотрел на меня, как на провинившуюся девчонку, которая опрокинула тарелку на пол и не желала за собой убирать. Веселье вперемешку с раздражением.

Гобнат опешила:

– Фоула, да как ты можешь такое думать? Я же с вами так давно дружу! Я…

– Сейчас нет смысла ее переубеждать, – перебил Томас. – Давайте сосредоточимся на деле, а потом разойдемся по постелям, хорошо? День и без того выдался утомительным.

Щеки Гобнат покрылись легким румянцем, но она взяла себя в руки и уселась в кресло. То кресло, где обычно сидела я.

– Меня беспокоит король Манстера, Бриан Бору, – начал Томас.

Гобнат кивнула, пытаясь скрыть интерес за напускным хладнокровием:

– Между Брианом и верховным королем Шехналлом назревает конфликт. Боюсь, кровопролитной войны не избежать.

– И?

– Последствия будут катастрофическими. Оба короля готовят огромные армии, собирая не только ирландцев, но и наемников. Если война действительно начнется, мы должны знать, куда посылать целителей для помощи невинным. – Томас постучал по губам указательным пальцем. – Тем не менее ни один из наших наблюдателей в монастырях не сумел выяснить, что затевает король Бриан.

Гобнат, пристально наблюдавшая за Томасом во время его речи, повернулась ко мне.

– Мы надеемся, что тебе с этим повезет больше.

Я переводила взгляд с одного на другую и ждала, когда они засмеются. Они же шутят, верно? Незадолго до рождения Ифы я два года провела в Келлском женском монастыре. Жить с монахинями было несложно, и мне нравилось работать в поле, но меня утомляли одиночество и постоянные молитвы. Вытягивать сведения из заезжих королев и принцесс у меня тоже получалось из рук вон плохо, и Томас прекрасно об этом знал.

– Нет, я вам точно не подхожу. К тому же я сомневаюсь, что настоятельницы принимают в монастыри послушниц с детьми.

Томас искоса взглянул на меня.

– О нет, ты отправишься не в монастырь.

– Бриан Бору молится со священниками и монахами, – подхватила Гобнат, – но он им не доверяет. Точно так же ведут себя его дети.

– Значит, надеяться не на что.

– Мы так не думаем. Мы считаем, что Бриан доверяет своему внутреннему кругу. – Томас поправил пряди, соскользнувшие ему на шею. – Он весьма необычный правитель. Начнем с того, что этот выскочка вообще не должен был стать королем Манстера – он из другого клана. Многие из его ближайших друзей – простолюдины.

Гобнет кивнула и добавила что-то еще про скромные корни короля Бриана, но я пропустила ее слова мимо ушей. Мне стоило огромных усилий не вскочить и не стукнуть заговорщиков лбами. Было противно даже смотреть на них, не то что слушать, как они плетут свои козни – словно позабыв, что только что изгнали с острова мою сестру. Впрочем, мне не оставили выбора. Роунат хочет, чтобы я воспитала ее ребенка, и я обязана помочь. Это означало, что Томасу нельзя дать ни единого повода отдать моего племянника кому-то еще. Единственный выход – принять его условия.

А еще – на время стать женщиной, которой я была раньше. Фоулой, которая души не чаяла в Томасе и отчаянно жаждала его одобрения. Дурой, которая всегда позволяла ему настоять на своем, сколько бы боли это ни причиняло нам с Ифой.

– Ты нас слушаешь, Фоула? – нахмурился Томас.

– Слушаю.

Заметив, что я отвлеклась, Гобнет напомнила, о чем шла речь.

– Мы хотим, чтобы ты отправилась в Манстер, назвалась лекарем и добралась до королевского дуна – Киллало. Там ты должна исцелить одного из приближенных Бриана и тем самым завоевать его доверие.

– С помощью дара? – Я вскинула бровь. – Разве это не повод для изгнания… или казни?

– Фоула, ты способна вылечить смертного и без помощи дара, – заверила Гобнет. – Ты лучше всех нас разбираешься в травах и растениях. Тебе не нужно использовать дар, чтобы король тебя заметил.

Томас медленно и глубоко вздохнул:

– Если ты произведешь на него впечатление, он может сделать тебя одной из своих приближенных. В противном случае ему все равно понадобятся лекари для армии. Даже если ты просто разведаешь, когда и куда он отправит войско, эти сведения нам пригодятся. К тому же в Манстере ты наверняка найдешь подходящую смертную семью, которой можно будет отдать на воспитание сына Роунат.

– Позволь уточнить: ты хочешь, чтобы я убедила короля поведать мне – женщине – военные тайны? – Я взглянула Томасу в глаза. – С чего бы ему вообще мне что-либо доверять? Вы оба знаете, что соблазнительница из меня никудышная.

– Я бы никогда не попросил тебя никого соблазнять. – Томас потер переносицу. – Более того, я долго думал, как обеспечить твою безопасность.

Гобнет поднялась и протянула мне руку.

– Фоула, подойди.

Я не шевельнулась. Гобнет понуро опустила взгляд.

– Что же, тогда подойду я.

Она медленно зашагала ко мне, вытянув пальцы, пока не коснулась моей щеки. Внезапно я почувствовала, как меня переполняет жар, и скрючилась от невыносимой боли во всем теле. Вокруг нас кружился туман. Я испустила жуткий крик, и Гобнет ослабила колдовскую хватку.

Я провела рукой по саднящей коже.

– Что ты со мной сделала?

– Посмотри в воду.

Я подбежала к столу Томаса и склонилась над стоящей на нем чашей. Левую половину моего лица изуродовали жуткие шрамы, словно оставшиеся после серьезного ожога. Волосы с левой стороны поредели и поседели, а на скальпе появилось несколько проплешин. Одна рука выглядела иссохшей, ее тоже от запястья до плеча усеяли шрамы.

– Что ты наделала?

– Это всего лишь чары, – объяснила Гобнет. – Если ты завоюешь доверие короля Бриана Бору, он будет уважать тебя как лекаря, но не станет добиваться твоей любви.

Томас кивнул:

– За пределами монастыря