И все же у него имелся козырь в рукаве. Пришло время его вытащить.

– Так поведайте мне свою версию, тьесса.

Голос Гейла обволакивал.

Ирен насторожилась. Смех оборвался, замер в горле.

– По какой причине вы оказались в спальне моего брата, как заручились протекцией покойной тьессы Спенсер. И, самое главное, куда запропала ваша кузина. Уж не она ли расчистила для вас дорогу во дворец?

Ирен напряженно молчала, тщательно обдумывая ответы.

Гейл же наслаждался произведенным эффектом. Он с самого начала понял: девица не проста. Полученная сегодня депеша от Эдисона Миштона лишь подлила масла в огонь. Подчиненные начальника Тайного сыска божились, что перевернули каждый уголок графства, но не нашли следов Анны.

– Ну что же вы, тьесса? Только что метали громы и молнии, а теперь стали ниже травы.

– Боюсь, мне нечего ответить вашей светлости. – Кое-как взяв себя в руки, Ирен решила придерживаться изначальной роли простушки. – Кузина действительно свела меня с тьессой Спенсер, добилась прослушивания, а потом уехала. Как я уже говорила…

– Ее там нет и никогда не было, – оборвал ее на полуслове Гейл. – Ваши слова о глухомани и баронете с тремя детьми – вранье. Может, вы таки соизволите сообщить мне правду?

Ирен будто столкнули с корабля в глубины студеного океана. Она тонула, отчаянно глотала воздух и не могла выплыть.

Так вот для чего!.. Это вовсе не случайность, Ирен не просто так оказалась заперта с Гейлом в одном экипаже! Кот поймал мышь и вздумал ею пообедать.

«Вечная мать с нами!»

Семейный девиз лучом света пробился сквозь сумрак паники.

Если не король, то хотя бы его брат, Верховный инквизитор. Если Ирен изловчится, сумеет отправить его к праотцам до того, как ее схватят.

Пальцы нащупали нож сквозь платье. Как опытная путешественница, Ирен не отправилась в путь безоружной. Складки юбки надежно спрячут ее руку. Всего одно движение – и с инквизицией будет покончено. Однако она медлила, упускала драгоценные минуты.

– Я сказала то, что велела передать кузина, – надтреснутым голосом в очередной раз солгала Ирен.

Пальцы разомкнулись, переползли на колени.

Может, и хорошо, что она раздумала, не смогла. Что дала бы смерть Гейла? Родные остались бы неотомщенными, артефакт перешел бы по наследству дочери или сыну принцессы – кого она там родит от Хантера?

– Прекрасно! – удовлетворенно кивнул Гейл и, закинув ногу на ногу, стянул перчатки. – Правда – это всегда хорошо, тьесса. Особенно когда по дворцу рыщет убийца. Именно поэтому я здесь, нравится мне это или нет.

Да перестанет он когда-нибудь говорить загадками!

Минуту назад Ирен не сомневалась, что ее тайна раскрыта, но Гейл вновь поставил ее в тупик. Главная задача инквизиции – поиск и уничтожение ведьмаков и ведьм. Гейлу бы порадоваться, что вычислил очередную, а он, наоборот, тяготится своей миссией. Или она опять что-то неправильно поняла?

Взгляд невольно остановился на руках Гейла, зацепился за характерные следы от ожогов. Их подлечили, но красные рубцы портили гладкую кожу. Они для простолюдинов, не для дворянина королевской крови.

Заметив ее пристальный интерес, Гейл торопливо натянул перчатки.

– Простите, я не хотел вас напугать.

Ирен широко, совершенно искренне улыбнулась.

– Напугать? Что вы, ваша светлость, я всего лишь гадала… Их можно вывести. Совсем убрать.

Ну вот, она предложила ему свою помощь. Что дальше? Сделает мазь по маминому рецепту, распишется в принадлежности к роду Дорианов?

Авелоны ее враги, они не достойны сочувствия.

– Увы! – Слова Гейла полнились полынной горечью. – В некоторых случаях люди бессильны. Я обречен на уродство, тьесса. Я говорю об этом спокойно, открыто, потому как оно ни для кого не секрет. Признайтесь, вы тоже считаете меня кем-то вроде Темного, поэтому боитесь? Или существует иная причина?

Одеревеневшая шея плохо слушалась, но Ирен таки сумела покачать головой.

– И все же вы боитесь, – не унимался Гейл.

Он привстал, придерживаясь за специальную кожаную петлю, ввинченную в потолок, перебрался ближе к Ирен. Девушка затаила дыхание, когда Гейл навис над ней.

– Осторожнее, ваша светлость! Дорога неровная, во избежание падения вам лучше сесть обратно, – пискнула она, уцепившись за крохотный шанс отсрочить неизбежное.

Глупо ожидать, будто за четыре дня пути до Пьекита Гейл ее не раскусит. В итоге ему и вовсе потребовалось меньше суток.

Всего один удар…

Мысли упорно крутились вокруг припрятанного под платьем ножа.

Пальцы вновь заскользили по ткани, чуть приподнимая ее.

Лишь бы Гейл не заметил!

– Благодарю за заботу, тьесса, я надежно стою на ногах.

Есть что-то противоестественное в разговоре с маской. Словно перед тобой кукла, мертвец, а не человек. Наверное, подсознательное желание убедиться, что Гейл жив, не плод стараний умельцев инквизиции, побудило Ирен потянуться к бархатной маске. Он отреагировал мгновенно – отскочил как ошпаренный и, покачнувшись, чудом не приложился виском о дверцу кареты.

– Никогда так больше не делайте!

Сверкнув, голубые глаза в прорези маски потухли, обрели привычное отстраненное выражение.

Позабыв о первоначальном намерении вывести Ирен на чистую воду, Гейл опустился на свое сиденье. Девушка бы крайне удивилась, заглянув сейчас в его мысли. Гейл злился на брата. Но, в отличие от Ирен, его чувство тлело где-то в закоулках души, куда он загонял все, по его мнению, неправильные эмоции.

Долг каждого подданного – защищать короля. В свое время Гейл спас наследника, будущего монарха, ценой своей внешности и благополучного будущего.

«Ты инквизитор, – напомнил себе он. – У тебя все равно не было будущего».

И все же проклятая горечь расползлась по сердцу.

Если бы не королевская певичка и ее глупая выходка!..

Уцепившись за якорь настоящего, Гейл вернулся к прерванной цепочке размышлений.

Пропавшая Аннет Мардон, ее странная кузина, то ли действительно простушка, то ли искусная лгунья. И его ощущения, смутные, неясные. Когда он приблизился к ней, практически коснулся…

– Тьесса, дайте, пожалуйста, руку, – как можно спокойнее и ласковее попросил Гейл.

Он должен подтвердить или опровергнуть свои подозрения.

– Зачем, милорд? – встревожилась Ирен.

Она отчаянно тянула время. Ей требовалась новая ложь – любая, лишь бы спасла от разоблачения. И она нашлась, стоило девушке в который раз нащупать рукоятку ножа.

Порой лучше признаться в малом, чтобы спасти главное.

Ирен, тяжко вздохнув, повинилась:

– Моя мать – травница, милорд.

Травница – это почти ведьма, но немного лучше, потому как не умеет насылать проклятия, менять облик, общаться с духами.

Гейл молчал, и, цепенея от ужаса, Ирен продолжила ткать паутину лжи:

– Я ее никогда не знала, сужу по рассказам тетки, которая меня воспитала. Якобы я дочь мелкого чиновника, чьих детей матушка вылечила от краснухи.

– В прошлый раз вы