что нужно было либо поработить их всех, либо не трогать ни одного из них. Впрочем, вокруг либингов столько вымысла и слухов, что до правды докопаться было почти невозможно. Но факт оставался фактом, их ножи были совершенны. Почему он подумал о ноже? Ну да, вытащить Телума из Аканурана будет все-таки делом опасным. "Зеленые", конечно, будут торчать возле всех городских ворот и если дело обернется плохо, то славный либингский нож будет весьма кстати. Весьма.

За дверью послышались тяжелые шаги. Мужчины, не сговариваясь, поглядели в сторону входа в комнату. Шаги замерли и раздался негромкий, но четкий стук.

Цыс посмотрел на встревоженное лицо Телума и хрипло сказал:

— Да?

— Вино прибыло, — произнес хриплый голос из-за двери, после чего снова зазвучали шаги, на этот раз удаляясь.

Цыс поднялся с табурета и протянул плащ своему подопечному.

— Одевай. — Сказал он. — Капюшон на голову. Не произноси ни слова, если рядом кто-то кроме меня. Делай всё, как я говорю. Ясно?

— Да, — ответил оружейник, нервно застегивая пряжку плаща. Цыс надел на голову свою кибу, что, вкупе с увесистым пузом, сразу придало ему какой-то весьма умудренный и добродушный вид.

Они спустились вниз и вышли на задний двор. Возле дровяного навеса и старого скособоченного и почерневшего сарая стояла четырехколесная повозка, в которую была запряжена ширококостная длинногривая лошадь темно-коричневой масти. Вокруг не было ни души. На повозке вдоль нее в горизонтальном положении на специальных держателях лежала огромная бочка.

Цыс внимательно огляделся по сторонам и затем подошел к задней стороне повозки. Сделал знак оружейнику и тот последовал за ним.

— Все помнишь? — Тихо спросил Цыс.

Телум утвердительно кивнул. Цыс взялся могучим кулаком за деревянную ручку, приделанную к днищу бочки и сильным рывком вырвал его. Телум заглянул внутрь огромного деревянного сосуда, в котором ему предстояло путешествовать. Толстая прямоугольная доска разделяла бочку на два продольных отсека, узкий нижний, хранивший вино и потому заделанный дугообразным куском доски и широкий верхний, предназначенный собственно для Телума. Также бочка имела двойные стенки заполненные битоксом. Благодаря этому при простукивании получался глухой звук, как и положено для заполненной бочки. Нижний отсек был необходим, если какому-нибудь ни в меру дотошному стражу захочется проверить что за вино находится внутри.

Оружейник посмотрел на Цыса. Тот кивнул и Телум, сняв плащ, полез в бочку. Забравшись внутрь, он кое-как развернулся и улегся на спину, согнув ноги в коленях. Цыс передал ему свернутый плащ и оружейник устроил его у себя под головой.

— Чтобы ни случилось ни звука, — предупредил Цыс. — Выбьешь крышку, только когда дам знак.

Телум, не отрывая взгляда от маячившего в полукруглом просвете за его коленками плоховыбритого лица напарника, коротко кивнул. Ему было очень не по себе. Так или иначе, час, а может и больше, ему придется провести в тесном деревянном ящике, в полной тьме, и без движения.

— Не волнуйся, — сказал Цыс. — Лежи себе, отдыхай. Воздух сюда проходит свободно. Так что бояться тебе нечего. Кроме своих мыслей. Думай о чем-нибудь постороннем. Составляй меню праздничного ужина. Или карту тела своей жены. Постарайся расслабиться.

Цыс нагнулся и поднял деревянную крышку.

— В следующий раз когда ты увидишь небо, ты будешь уже далеко за городом, — сказал он.

Телум слабо улыбнулся в ответ и положил голову на импровизированную подушку из плаща.

Цыс вставил в окружность бочки днище, ручкой вовнутрь, и тремя сильными ударами заколотил его. После чего взобрался на козлы и взял поводья. Умной лошади было достаточно одного легкого шлепка, чтобы тронуться в путь. Повозка заскрипела и пришла в движение. Цыс поправил жилет, чтобы он прикрывал нож на поясе.

Из города вело четыре пути: Северные ворота, расположенные на северо-востоке столицы, Королевские ворота на северо-западе, Малые или Торговые ворота на востоке и Портовые ворота на юге. Часовая развилка находилась на северо-северо-западе от Аканурана и самый удобный путь к ней лежал из Королевских ворот. Но о них думать не приходилось, ибо они предназначались для высшей знати и судейских. Путь через Торговые или Портовые ворота предполагал слишком большой крюк, к тому же у Торговых ворот всегда было большое скопление народу и целые караваны повозок, направляющихся как в город так и из него и ожидание проезда могло затянуться на пару часов. Так что оставалась только дорога на север. Правда у Цыса все же имелись сомнения насчет того что это лучший путь. Северные ворота охранялись гораздо тщательней остальных и проверки там были более дотошными и изнурительными. И кроме того, люди Золы чувствовали себя там очень вольготно, в отличии от портового района где хозяйничали синие, банда Раника. Таким образом, путь через южные ворота казался более безопасным. Но слишком уж большой пришлось бы делать крюк. Особенно если принять во внимание, что отправная точка путешествия уже располагалась в северной части Аканурана. Так что, хорошенько поразмыслив, Цыс все же остановился на северном пути. Сейчас ему главное выбраться из Резных кварталов, жутких трущоб в северо-западной части города. Этот бедный рабочий район назвали Резным потому что первые деревянные дома, построенные здесь выходцами из Тагунской долины, были изукрашены искусной резьбой. Тагуны славились этим умением и с любовью и удовольствием покрывали свои избы удивительными узорами. Но теперь это было давно в прошлом. Домов, из-за которых район получил свое название, почти не осталось, и сейчас мрачно говорили что имя кварталов связано с вырезанием людей, а не веселых рисунков на ставнях. В целом Цыс чувствовал себя здесь вполне уверенно, ибо, как он говорил Телуму, это место замечательно тем, что никто не сует нос в чужие дела. Но все же здесь ошивалось столько всякого сброда, образовавшегося как накипь на бедняках и нищих, живущих в этом районе, что конечно нужно было быть готовым ко всему. Многие с интересом поглядывали на возницу и его груз, но Цыс, нацепив маску туповатого равнодушного работяги, не обращал на это никакого внимания. Лишь раз какой-то шустрый малый из компания веселых молодчиков, вольготно расположившихся на крыльце одного из многочисленных местных кабаков, обратился к нему напрямую.

— Эй, пузатый, — крикнул он, — че в бочке везешь?

— Казну Его Королевского Величества, — хмуро ответил Цыс, даже не повернув головы.

В компании засмеялись и повозка спокойно проследовала дальше. Цыса вполне устраивала его пузатость и он ничуть не обиделся. Особенно если принять во внимания, что она была полностью фальшивой. Он всегда старался хоть как-то менять свою внешность, когда исполнял подобные поручения. На этот раз он заложил за щеки ватные шарики, что довольно сильно изменило