Шрифт:
Закладка:
Квестор: Итак, вы отказываетесь сообщать своё полное имя?
(Обвиняемый, ввиду немоты отвечает с помощью печатающего устройства.)
Квестор: Нам уже известно, что это всего лишь прозвище. Как ваше полное имя?
Обвиняемый: Теперь это моё полное имя. Прошлое я забыл.
Квестор: Вы играете на руку обвинению.
Обвиняемый: Ну и пусть. Мне всё равно.
Квестор: Ладно, окончим с этим. Когда вы прибыли в Республику?
Обвиняемый: Лет шесть назад.
Квестор: Сразу на Коцит?
Обвиняемый: Да.
Квестор: Почему именно Коцит?
Обвиняемый: Это был самый дальний рейс.
Квестор: А может, у вас было специальное задание для вашего правительства? Важный оборонный объект…
Обвиняемый: Если я скажу: «нет», вы всё равно мне не поверите?
Квестор: Да нет, я обладаю здравым смыслом. Вы подавали прошение о натурализации, гражданстве⁈
Обвиняемый: Да, сразу же.
Квестор: Сенат удовлетворил?
Обвиняемый: О натурализации — сразу же, а гражданства пришлось ждать два года. Но вы же лучше меня знаете.
Квестор: И какое имя вы указали в прошении?
Обвиняемый: «Агира».
Квестор: То есть вы солгали перед Сенатом?
Обвиняемый: Вопросы к вашим сенаторам.
Квестор: Ты смеешь оскорблять Сенат⁈
Обвиняемый: Как хотите. Как мне сказали ваши чиновники, так и оформлял.
Квестор: Ладно. Вопрос о подлоге закрыт. Каковы были ваши занятия на территории Республики?
Обвиняемый: Сначала — где-то месяц дурака валял. Потом устроился на космодроме инженером посадочных систем. Дослужился до старшего мастера. А когда получил гражданство — подал прошение о переводе в тюремщики.
Квестор: Сильное понижение, вы не находите?
Обвиняемый: Зато льготы, как у военнослужащего, И времени свободного больше. И никто тебя не трогает.
Квестор: Эти особенности службы вы узнали у себя на родине, или кто-то другой подкинул вам эту идею?
Обвиняемый: Друг был — Каличаран. Он вначале в конвойной центурии преторского легиона служил, вместо центуриона водилой, заключенных к нам возил и увозил. Потом ему предложили повышение, ну… было ещё одно вакантное место, а у меня — как раз гражданство пришло. Ну, вот он и предложил.
Квестор: Ваш друг? Или…
Обвиняемый: Я что, похож на ракшаса⁈ У него и жена была и дети есть.
Квестор: Ясно. При назначении на преторианскую должность вы проходили машинную или телепатическую проверку?
Обвиняемый: Да, разумеется. Телепатом, так как я немой.
Квестор: Имя мага, давшего заключение о пригодности?
Обвиняемый: Вы не поверите — Прокуратор Шульген.
Квестор: С чем связано такое внимание к должности тюремного служащего самого зачинщика мятежа?
Обвиняемый: Ну, насчёт зачинщика тут сложно сказать…
Квестор: (перебивая) Не переводите тему!
Обвиняемый: Ну, думаю, ему просто стало любопытно. Гандхарвы же здесь редки.
Квестор: Ясно. Перейдём к вашей деятельности во время мятежа. Почему вы поддержали врагов Республики⁈ Шульген использовал своё влияние на вас⁈
Обвиняемый: Нет, не поддерживал их я! Тюремщики ведь любому строю нужны. Даже сейчас, я думаю, у вас все наши знакомые рожи…
Квестор: (резко) Не вам судить о моральном облике верных сынов Республики, инородец Агира! Итак, за что мятежники назначили вас на пост начальника тюрьмы?
Обвиняемый: Вообще-то сначала — начальником блока. А всю тюрьму — отдали уже потом, когда пропал без вести прежний шеф. Кстати, не знаете, почему⁈
Квестор: Его расстреляли по личному приказу Тыгрынкээва — вот как платят мятежники за службу себе!
Обвиняемый: Понятно. Тыгрынкээв, кстати, сидел у нас. Только на втором, верхнем, этаже. Видать, заимел зуб. А меня в первый раз повысили из-за того, что я вскрыл махинации с тюремными пайками… Когда деньги ввели.
Квестор: Стучали на товарищей⁈
Обвиняемый: А во второй — это была протекция. У меня в секции перед восстанием сидел один из начальников Революционного Комитета, я настоял на том, чтобы перевести его в лазарет, а мой напарник был против. Он оказался памятливым.
Квестор: А к вашему напарнику? Он его понизил?
Обвиняемый: Он его не нашел. У Каличарана и так были проблемы из-за дочерей, отправленных на Джаханаль, да и к черной коже Сати постоянно придирались…
Квестор: Кто такая «Сати»?!!!
Обвиняемый: Его жена. Которую он убил.
Квестор: Понятно. Объясняйте.
Обвиняемый: Обычно у людей нет предрассудков, но тут какие-то странные традиции насчёт черной кожи. Она и до восстания натерпелась, а после него ещё прибавился шантаж насчёт детей.
Квестор: И?
Обвиняемый: Ну, я воспользовался служебным положением и подменил подозрительные пункты в личном деле Каличарана фрагментами из личных дел расстрелянных сотрудников. Им-то всё равно, а друга это спасло. Хотя шантажи Сати не прекратились.
Квестор: Вас никто не заподозрил?
Обвиняемый: Кто бы это мог? Я перфект, и при том на хорошем счету у Революционного Командования. Сам Марчантар мне доверял.
Квестор: Почему же тогда вы содействовали миссии Маршала Метеа⁈
Обвиняемый: Ну, вы принимаете такое объяснение как «личная симпатия»⁈.."
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА
Хорошие люди-1
…От командования её всё-таки отстранили. Потребовать не решились — вежливо попросили не покидать выделенных ей покоев, но охрану оставили её собственную. Кадомацу и не протестовала — после всего этого ей до ужаса хотелось отдохнуть пореветь в рукава и подушку… Неблагодарность. Хорошо хоть самой удалось отблагодарить своих друзей — если Кен, Ковай, Хасан и Ильхан перевелись в её свиту, но были свободны от обвинений, а вот Даршани с Аравиндой после того, как он вылечился, наконец-то поженились в одном из храмов Цитадели, и отправились домой, на Джаханаль, несмотря на все протесты следователей. И слон на свадьбе — у них был!
С нею всё равно консультировались по всем вопросам — хоть она и назначила своим заместителем Мацукаву, но старый самурай, как и начальник штаба Томинара, постоянно спрашивали дозволения при любом удобном случае. Дальнеговорник отобрали, вернее не вернули — поэтому всем друзьям приходилось навещать её лично. Пусть она и ругалась на них, но в глубине души была благодарна — их визиты хоть заставляли её следить за собой.
Кстати, Томинара, перед ней отличился дважды, и она дважды была неблагодарна. Это он, в первый же день, прорвался к Ледяной Клетке вместе с оставшимися хатамото, и доставил им все виды пищи и питья, и смену одежды, чтобы она встречала господина драгонария красивой и нарядной, а не усталой и помятой. А она даже не захотела с ним поговорить… И он же, в первый день её домашнего ареста, привёл с собой полк меченосцев генерала Маки, и показал класс — без единого выстрела, голыми руками, никого не покалечив и не убив, раздел и выкинул на улицу охранявший принцессу легион, хоть тот и отстреливался из всех
