— У меня завтра предзащита, мне нужно заехать домой, чтобы подготовиться. Это просто смешно. И какого черта Шери просто стоит там и не торопится, болтая с Карлсеном? Ждут, чтоб мы принесли им чая и огуречных сэндвичей?

Оливия поискала глазами высокую фигуру Адама.

— О да, это Карлсен, — сказала Ань. Оливия посмотрела туда, куда она указывала, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шери вернулась за руль, а Адам побежал вокруг пикапа.

— Что он… — только и смогла произнести Оливия, прежде чем он остановился, опустил руки на кузов и начал…

Толкать.

Его плечи и бицепсы напряглись под рубашкой от «Хенли». Твердые мышцы в верхней части спины заметно сместились и напряглись под черной тканью, когда он наклонился вперед и прокатил пару тонн железа на довольно большое расстояние к ближайшему пустому парковочному месту.

Ого.

Когда пикап освободил дорогу, со стороны зрителей раздались аплодисменты и свист. Пара преподавателей нейробиологии похлопала Адама по плечу, когда вереница машин начала выезжать со стоянки.

— Мать его, наконец-то, — сказал Грег за спиной Оливии, пока она стояла, моргая, в легком шоке. Ей это привиделось? Неужели Адам только что в одиночку подвинул гигантский пикап? Он что, пришелец с планеты Криптон, подрабатывающий супергероем?

— Ол, пойди поцелуй его.

Оливия резко обернулась, внезапно вспомнив о существовании Ань.

— Что?

Нет. Нет.

— Не стоит. Мы попрощались минуту назад и…

— Ол, почему ты не хочешь поцеловать своего парня?

Фух.

— Не то чтобы я не хочу. Я просто…

— Подруга, он только что сдвинул пикап. Один. Вверх по склону. Он заслужил поцелуя, блин. — Ань подтолкнула Оливию и махнула рукой, отгоняя ее от себя.

Оливия стиснула зубы и направилась в сторону Адама, жалея, что сдержалась и не нарисовала у Ань на лице двадцать членов. Может быть, она подозревала, что Оливия врет о своих отношениях с Адамом. Или, может, она, неблагодарная, просто наслаждалась тем, что заставляла ее проявлять свои чувства на публике. Как бы то ни было, если фейковый роман ради личной жизни подруги требовал этого, то, наверное…

Оливия резко остановилась.

Адам стоял, склонив голову — черные волосы падали на лоб, — и подолом рубашки вытирал пот с лица. Он обнажил широкую полоску живота, и… на самом деле, тут не было ничего неприличного, ничего необычного — просто живот парня, который занимается спортом, но почему-то Оливия не могла отвести взгляда от обнаженной кожи Адама Карлсена, словно это был итальянский мрамор, и…

— Оливия? — сказал он, и она тут же отвела взгляд. Дерьмо, он точно заметил, что она смотрит. Сначала она заставила его себя поцеловать, а теперь пялится на него, как извращенка, на парковке факультета биологии, и…

— Ты что-то хотела?

— Нет. Я… — Она почувствовала, что краснеет.

Его кожа тоже порозовела от напряжения, а взгляд был ярким и чистым, и он казался… ну, по крайней мере, не похоже было, что он не рад ее видеть.

— Ань послала меня поцеловать тебя.

Он застыл, забыв, что вытирает руки рубашкой. А потом произнес:

— Ань, — в своей обычной, ровной, непроницаемой манере.

— Потому что ты сдвинул пикап. Я… Я знаю, как нелепо это звучит. Я знаю. Но я не хочу, чтобы у нее появились подозрения, тут еще и преподаватели есть, так что, может, они расскажут завкафедрой, и, может, мы одним выстрелом убьем двух зайцев, но я могу уйти, если ты…

— Все в порядке, Оливия. Дыши.

Точно. Да. Хорошее предложение. Оливия сделала вдох и только тогда поняла, что давно уже не дышит, что, в свою очередь, заставило ее улыбнуться Адаму, губы которого дрогнули в ответ. Она в самом деле начала привыкать к нему. К его выражению лица, его габаритам, к тому, как по-особенному он ощущался в одном пространстве с ней.

— Ань смотрит, — сказал он, глядя поверх головы Оливии.

Оливия вздохнула и потерла переносицу.

— Не сомневаюсь, — пробормотала она.

Адам тыльной стороной ладони смахнул пот со лба.

Оливия переступила с ноги на ногу.

— Может, обнимемся или что-то такое?

— А. — Адам взглянул на свои руки и оглядел себя. — Не думаю, что тебе захочется. Я противный.

Прежде чем ей удалось себя остановить, Оливия оглядела его с головы до ног, полюбовавшись его крупным телом, широкими плечами, тем, как волосы завиваются вокруг его ушей. Он не выглядел противно. Даже в глазах Оливии — она не фанатела от парней, по которым было видно, что они большую часть времени проводят в спортзале… Он выглядел…

Совсем не противно.

И все же, может быть, лучше им было не обниматься. В конце концов, Оливия могла сделать что-нибудь вопиюще глупое. Она должна просто попрощаться и уйти — да, именно так и нужно поступить.

Вот только с губ ее сорвалось нечто совершенно безумное.

— Может, тогда просто поцеловаться? — выпалила она, слыша себя будто со стороны. И тут же пожалела, что случайный метеорит не попал в то место, где она стояла, потому что… она только что попросила Адама Карлсена о поцелуе? Она это сделала? Она что, вдруг сошла с ума?

— Я имею в виду, не «поцеловаться» по-настоящему, — поспешила добавить она. — А как в последний раз. Ну, ты сам знаешь.

Он, кажется, не знал. Оно и понятно, ведь в тот раз они по-настоящему поцеловались. Оливия старалась особенно не думать об этом, но образ время от времени вспыхивал у нее в голове, в основном когда она делала что-то важное, что требовало предельной концентрации. Например, вживляла электроды в поджелудочную железу мыши или пыталась определиться с заказом в «Сабвее». Иногда видение всплывало в момент тишины, например, когда она лежала в постели и пыталась заснуть, и тогда она чувствовала смесь смущения, недоверия и чего-то еще. Чего-то, что она не собиралась рассматривать слишком пристально ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Ты уверена?

Она кивнула, хотя вовсе не была уверена.

— Ань все еще смотрит на нас?

Его взгляд метнулся выше.

— Да. Даже не пытается делать вид, будто не смотрит. Я… почему это ее так волнует? Ты знаменитость?

— Нет, Адам. — Она махнула в его сторону. — Это ты знаменитость.

— Я? — Он был удивлен.

— Как бы то ни было, не надо целоваться. Ты прав, это, наверное, будет слегка неловко.

— Но… Нет, я не это имел в виду… — Капля пота побежала по его лбу, и он снова вытер лицо, на этот раз — рукавом рубашки. — Можем поцеловаться.

— А.