Клио пожала плечами.

— Говорит, что был во Франции.

— Говорит? А ты что, не веришь?

Клио снова пожала плечами. Роб пристально смотрел на нее, и ей стало неуютно под его взглядом. Она успела забыть, каким проницательным может быть этот взгляд. Словно ты единственный человек в комнате или вообще на всей планете. Почти такой же взгляд, как у Адама.

— Так он жил там все это время? — Роб недоверчиво покачал головой.

Оба замолчали. Клио знала, что Роб тоже прекрасно помнит массовые поиски десять лет назад: подросткам участвовать запрещали, словно опасаясь, что, отправившись искать ее брата, они пропадут сами. Его родители наверняка участвовали. Местные жители, разбившись на группы, прочесывали заросшие высокой травой поля, обходили леса, обыскивали сараи, осматривали обрывы и береговую линию.

Больше всего Клио запомнилось, как ее заставили помогать с перекусами: наливать чай во фляжки и готовить целые горы бутербродов и булочек. Мать не выходила из кухни, она едва стояла на ногах, но не подавала виду и по-военному четко снабжала всех добровольцев едой и питьем. И все это время…

— Он сказал почему? — спросил Роб. Он имел право знать. Как и все остальные.

— У него… был нервный срыв или вроде того. Роб, если не возражаешь, давай не будем об этом говорить. Я сама еще ничего не соображаю.

— Господи. Конечно, нет. Меня вообще это не касается.

Он подался вперед и взял ее руку в свои. Теплые руки с грубыми ладонями в мозолях от работы на ферме, где он якобы особо не усердствовал. Вспомнилось, как он взял ее так за руку много лет назад, когда нашел допившейся почти до беспамятства на пляже через несколько недель после похорон матери. И в следующем году, когда взял за руку и повел в свою комнату, когда его родители уехали за покупками в Дублин, а брат ушел в паб. После неуклюжего, неумелого секса она расплакалась — не потому, что было больно или было жаль потерянной девственности, а потому, что ничего не почувствовала.

И если кто-то такой милый, как Роб, свой в доску и даже симпатичный, не может пробудить в ней хоть каких-то эмоций, как это понимать? Это значит, что с ней все кончено. Что внутри она мертва.

— Скажи, что еще побудешь здесь, — тихо, с надеждой попросил он.

Клио ощутила теплое мерцание внутри, но тут же загасила его.

— Не долго, — она забрала руку. — Ты же знаешь, Роб, я не выношу этого места.

— Хорошо, но, может быть, сходим куда-нибудь выпить? Или зайдем ко мне? Ты, конечно, немного сдала, но я мужчина современный, меня не смущают морщины и обвислая грудь, ведь интеллектуально…

— Вот задрот, — рассмеялась она. — У тебя никаких шансов. Смотри, руки не сотри.

Она встала, легко поцеловала его в щеку и пошла к выходу, стараясь не обращать внимания на его обиженно-разочарованное лицо. Немного не дойдя до ограды террасы, за которой начинался тротуар, она обернулась.

— А что у тебя за постоянная работа? — спросила она.

— Я полицейский.

Клио нахмурилась.

— Что? — спросил Роб.

— Ты? Ты стал полицейским? И что ты там делаешь?

— Ловлю злодеев.

— Ты же… — Клио смерила Роба взглядом. Если бы ей предложили выбирать полицейского, чтобы убегать от него, она бы с радостью выбрала Роба. Можно остановиться и поразмышлять о жизни, пока он отдышится, настолько он казался неспортивным. — Роб, ты только не обижайся, но ты несколько не в форме.

Он постучал пальцем по голове.

— Работаю головой. Сержант уголовной полиции Роб Даунс, позвольте представиться, мэм. В таком возрасте беспрецедентно, но я же всегда умел пролезть, куда надо. Уже давно не регулирую движение. Теперь я интеллектуал.

— Что ж, поздравляю.

— Теперь-то, поди, жалеешь, что не вышла за меня.

Роб ухмыльнулся, и она заставила себя улыбнуться в ответ. Его лицо приобрело серьезное выражение.

— Как ни странно, я, наверное, пошел в полицию из-за исчезновения твоего брата.

— Я ему расскажу. Передавай от меня привет родителям.

И она наконец ушла. На ходу она задумалась, не принадлежит ли Роб к тому типу полицейских, которые нюхом чуют преступные наклонности. Ей уже приходилось с такими встречаться. И они мгновенно чуяли всё это в ней.

Райан

Райан решил пройтись до дома пешком. Ему никогда, даже в лучшие времена, не нравилось подолгу находиться среди других людей в помещении или в машине, но сегодня в первую очередь нужно было держаться подальше от отца.

В больнице это его особенно доставало. Не говоря уже о трясучке, непрестанной рвоте, холодной испарине и желании убить себя. Не любил он этого — постоянного общества.

Райану хотелось немного одиночества, но у его племянницы были другие планы. Белла сидела на корне дерева, яростно затягиваясь сигаретой. Размазавшаяся тушь на глазах делала ее похожей на злую панду-курильщицу. Племянница догнала его на склоне холма, проорав через плечо Сандре, что пойдет пешком.

— Здесь далеко идти, — сказал Райан, глянув на ее усыпанные стразами сандалии, малопригодные для ходьбы.

— А Клио-то настоящая стерва, а?

Райан поперхнулся.

— С чего это?

— Ну, она, того, обосрала меня сейчас. Короче, говорит, ловить тебе по жизни нечего, садись на социал.

Белла раздраженно откинула волосы с лица, и на него пахнуло ее духами. Приторный фруктовый запах. Райан прищурился, но не повернул головы, продолжая смотреть вперед на дорогу.

— Не очень понимаю, о чем ты, но вряд ли она хотела тебя обидеть.

— Я ей говорю: хочу уехать в Нью-Йорк. Ну как она. Думала, посоветует мне что, знаешь? Поможет чем.

— А, вот оно что, — Райан сунул руку в карман и вытащил свои сигареты. — Мне кажется, у Клио в Штатах все сложилось не слишком удачно. Не принимай близко к сердцу.

Белла молча протянула руку — Райан не сразу сообразил, чего она хочет, а потом дал ей сигарету. Дальше они пошли молча, по обочине между кюветом и узловатыми корнями деревьев, хотя машину здесь, должно быть, слышно издалека.

Райан вдохнул. Морской запах не забивал остальные. В воздухе стоял аромат утесника, скошенной травы и старой древесной коры, теплый бриз доносил отдаленные деревенские запахи.

— Чем пахнет? — спросил Беллу Райан.

— Навозом.

Райан улыбнулся.

— И дешевыми сигаретами. Что это за курево? Я обычно «Бенсон энд Хеджес» курю.

— Обычно! — фыркнул Райан. — Какого черта ты вообще куришь? Вы, миллениалы, вроде все помешаны на здоровье?

— А сам не миллениал, что ли? — огрызнулась она. — Вы с Адамом дымите как паровозы.

— Начали назло Фрейзеру, но, как оказалось, затягивает.

Белла вопросительно подняла свою сигарету.

— «821 Бьянка», —